.
Вопреки духоте ночи, я поежился. Темный сад показался вдруг мрачным и исполненным угрозы. Со стороны соседнего дома за деревьями летели звуки музыки, стучали колеса подъезжающих к воротам экипажей, над моей головой выводили унылые трели ночные птахи; я слышал скрип в своих коленках, когда присел и, почесывая свежезалеченную пулевую рану в ягодице, пытался понять, что же здесь не так. Может, Сьюзи переехала? Ледяной страх сковал мне сердце, поскольку другой надежды у меня не было.
– О Боже! – вполголоса протянул я. – Она должна быть тут!
– Кто? – раздался прямо под ухом у меня вопрос, и железная рука ухватила меня за шею.
Раззявив в крайнем ужасе рот, я обнаружил прямо перед собой искаженное яростью бородатое лицо Джона Черити Спринга.
– Заткни свою пасть, или я сам заткну ее навеки! – прошипел он. – Говори: что это за дом и зачем ты сюда забрался? Живо, и не шуми!
Последнее было излишним: я был перепуган так, что не только кричать, но и говорить не мог. Он с рыком встряхнул меня, я же тем временем пришел к ужасному умозаключению, что ему, похоже, удалось выследить меня, незаметно следуя за мной по пятам. Страшно было представить, как крался этот маньяк, наблюдая за каждым моим движением, но еще страшнее обнаружить его здесь. Бесцветные глаза капитана пристально оглядывали сад и дом. Зная его нрав, я хриплым шепотом изложил все без утайки.
– Дом… принадлежит моему… другу. Э-э… подруге. Из Англии. Но я не знаю… дома ли она сейчас.
– Так давай выясним, – говорит он. – На нее можно положиться?
– Не… не знаю. Она… приютила меня здесь однажды…
– Она что, шлюха?
– Нет… То есть да – она владелица этого заведения. Или была таковой.
– Сводня, значит? – осклабился он. – Конечно, где же ты еще мог прятаться, как не в борделе. Plura faciunt homines e consuetudine, quam e ratione[24], мерзкий развратник. Теперь слушай сюда: по твоей милости я попал в переплет; могу я отсидеться тут, пока все не уляжется? Я спрашиваю твоего мнения, а не разрешения, черт возьми!
Я ответил честно:
– Не знаю. Боже, вы ведь убили человека, она может не …
– Самозащита! – буркнул он. – Но не спорю, новоорлеанское правосудие может посмотреть на это с менее просвещенной точки зрения. А эта… эта проститутка… Она, по твоим словам, англичанка? Добронравная? Терпимая? С умом?
– Ну… ну да, славная… – Я пытался подобрать слова, чтобы описать Сьюзи. – Она из кокни, публичная женщина, но…
– Конечно, раз она впустила тебя, – говорит этот заклинатель. – И нам не остается ничего иного, как попытать счастья. Значит так, – и железная хватка сдавила мою шею еще сильнее, – распахни уши: если я пойду ко дну, то и ты вместе со мной, сечешь? Лучше этой ведьме приютить нас, ибо в противном случае… – Спринг встряхнул меня, рыча, словно мастиф. – Ты уж убеди ее и помни, что сказал Сенека: