Я подскакал к каравану, во все глаза глядя, откуда появится очередная опасность. Боже правый, долго ждать не пришлось: из-за гребня холма справа вынырнули и устремились к нам еще десятка два скотов. До них было фарлонга два, так как гребень уходил от реки, которая тем временем описывала большую петлю влево, так что, когда фургоны повернули, следуя ее течению, они одновременно стали удаляться от идущих на перехват преследователей. Но последним хватило бы и трех минут, чтобы нагнать громыхающий караван.
Ехавший передо мной Грэттен, прямо из седла перемахнул через задний борт фургона, и ведущие вьючных мулов саванеро проделали ту же операцию, бросив своих подопечных брести куда глаза глядят. Двое краснокожих, размахивая одеялами, налетели на них, стараясь загнать беспризорных животных в промежутки между фургонами. Бухнула винтовка Грэттена, и один из индейцев упал. Другой попытался заскочить на фургон, но, видимо, не преуспел, так как, когда я подскакал поближе, он уже готов был признать свое поражение в схватке с колесом, производя при этом жутко много шума.
Саванеро тоже открыли огонь; Грэттен закричал мне, указывая вперед, и я был совершенно с ним согласен: где-то там находился Бент, и я готов был поставить сто против одного, что достигну финиша первым. Пока я мчался вдоль каравана, пальбу вели с полдюжины многозарядных винтовок – самый подходящий бортовой залп, если на хвосте у тебя два десятка размалеванных дьяволов. Они были уже в двух сотнях шагов от нашего правого фланга, вопили как проклятые и стреляли на скаку. Я поравнялся с первым из фургонов, и впереди оставались только обе инвалидские кареты и дилижанс Сьюзи. Шлюхи в фургоне визжали и пытались спрятаться за бортами экипажа. Я увидел, как в дерево воткнулась стрела, еще одна просвистела над моей головой. «Самое время распрощаться с коняшкой и нырнуть в укрытие», – думаю я. И в этот момент скакун спотыкается и у меня осталась лишь доля секунды на то, чтобы высвободить ноги из стремян и спрыгнуть, прежде чем скотинка рухнула.
Все-таки чудно, какие вещи иногда остаются в памяти. За миг до того, как земля и небо закружились и я с размаху шмякнулся оземь, взор мой выхватил седобородое лицо, прильнувшее к окошку ближайшего экипажа – человек преспокойно поправлял очки. Некогда было выяснять, сломал ли я что-нибудь во время падения – рядом с моим лицом промелькнули спицы колеса фургона. Мне удалось ухватиться за свисающую веревку и намотать ее на руку. Рывок был таким, что руку чуть не вырвало из плеча, я повис, скрючившись, пытаясь зацепиться за борт. Послышался женский визг, нежные ручки схватили меня за воротник и плечи, и передняя часть моего туловища грузно перевалилась через бортик, тогда как ноги, словно поршни, молотили воздух.