Несмотря на тяжесть заявления, случай выглядел забавным и вызывал у следователей лишь легкие улыбки.
– Это я его порешил! – продолжал кричать Шкаликов прямо на лестнице, после того как его вежливо выставили за дверь. – Прямо на конспиративной квартире! А потом отвез на дачу и там все обставил так, будто генерал застрелился.
Однако Шкаликову этого было недостаточно, он самоотверженно предпринял несколько попыток прорваться к руководителю следственного управления, после чего был вызван полицейский наряд, и Аркадия Денисовича прямиком отвезли в Арбатский отдел МВД, где его закрыли в обезьяннике. Но Шкаликов не унимался и там: требовал снять с него показания по делу об убийстве генерала Цвигуна. Наконец его привели в кабинет заместителя начальника полиции майору Удмуртову для личной беседы. Офицер оказался весьма терпеливым человеком (а может, на тот момент у него не было каких-то важных дел), и он терпеливо выслушал «исповедь». А когда признание было закончено, сдержанно заметил, что на момент гибели генерала самому Шкаликову было всего-то лет десять. Аркадий Денисович уверенно отвечал на неприятный выпад:
– У меня с раннего детства обнаружился криминальный талант.
Майор Удмуртов пообещал завести на него уголовное дело, заверив, что упечет его за решетку лет на двадцать, чем существенно поднял настроение Аркадия Денисовича. В действительности он поступил человеколюбиво и единственно правильно, как сделал бы на его месте всякий разумный человек. Скоренько вызвал по телефону бригаду скорой психиатрической помощи. Прибывшие в отделение полиции крепкие ребята-фельдшеры в синих костюмах с белыми поперечными полосами на рукавах и штанинах профессионально и вежливо, подхватив Шкаликова под локотки, вывели его из отделения, усадили в белый фургон с красной полосой и увезли в только им одним известном направлении.
Восемь месяцев об Аркадии Денисовиче Шкаликове ничего не было слышно. Многие стали подумывать, что в психбольнице он пришелся ко двору. И вот прямо с раннего утра двенадцатого июля две тысячи семнадцатого года он снова возник (как горячий пирог из печки!).
Его заявление о том, что труп в Москве-реке – это только начало, майор юстиции Шамов тогда пропустил мимо ушей (чего только не скажет душевнобольной). Но ему еще не раз придется вспомнить эту пророческую фразу…
* * *
Убийство на Пушкинской набережной действительно выглядело очень необычным. Дежурная следственно-оперативная группа, прибывшая седьмого июля около восьми утра по вызову на место обнаружения трупа, была шокирована произошедшим. Конечно, начальнику группы следователю Кириченко, оперативнику, эксперту-криминалисту и тем более судмедэксперту, по своей службе приходилось видеть всякие трупы. Включая тела без кистей рук, без голов, раздавленные, побитые, деформированные, а однажды даже с отрезанными гениталиями. Но то, что предстало их взорам, они видели впервые.