– Уильям частенько садился в лодку во время шторма и греб до острова и обратно, просто чтобы проверить, получится у него или нет. Однажды был ураган. Я его предупреждал, что сегодня не надо соваться в море. Но он меня не послушал. Он всегда был упрямым. – Отец Уильяма встретил их на краю огромного зеленого луга. Он обнял Уильяма, потом так же тепло и радушно обнял Винсента. Он явно был рад их приезду. – Мой сын с детства был храбрым, и все это знали. Я всегда завидовал его храбрости. Сам-то я никогда смелостью не отличался.
Они прошли через луг, прошли по тенистой аллее мимо маленького кладбища, где похоронено не одно поколение рода Грантов, начиная с Эверетта Реджойса Гранта, умершего в 1695 году. Семья всегда много значила для Грантов. Уильям был единственным ребенком, но рос в окружении многочисленных двоюродных братьев, сестер, дядюшек и тетушек. Мама Уильяма жила в Нью-Йорке, отдельно от мужа, но всегда приезжала в Саг-Харбор на День благодарения, чтобы встретить праздник в кругу семьи.
День выдался ясным и солнечным, воздух пропах морской солью, плетистые розы цвели вовсю. Кладбище было залито сияющим светом.
Алан Грант почти тридцать лет проработал в окружной прокуратуре в Манхэттене, а теперь вышел на пенсию. Когда Уильям был маленьким, его отец пропадал на работе целыми днями и возвращался домой уже вечером – хорошо, если не в десять, а чуть пораньше – и потом еще долго сидел у себя в кабинете, разбирая бумаги. Он с головой погружался в работу и подчас забывал о семье. Но это было давно. Как говорится, давно и неправда. Сегодня он сам накрыл стол на веранде с видом на океан. На обед были устрицы, легкий салат и белое вино. В центре стола, накрытого белой кружевной скатертью, принадлежавшей прабабушке Уильяма, стояли розы в молочно-белой вазе.
– Я слышал, в Нью-Йорке сейчас беспорядки, – сказал мистер Грант. – Мой сын всегда верил, что у него хватит сил преодолеть все преграды, и я восхищаюсь таким подходом. Мы должны бороться с нетерпимостью во всех ее проявлениях, поскольку общество губят именно предрассудки.
– Так говорит окружной прокурор, – сказал Уильям, явно гордящийся своим отцом.
– Я горжусь своим сыном, – сказал мистер Грант. – И горжусь вами, – добавил он, салютуя бокалом Винсенту.
Винсент смутился.
– Мной? Я же ничего не сделал. Просто набрел на побоище и умудрился получить по башке.
– Дело не в этом. Я горжусь, что вы честны перед собой и не боитесь быть тем, кто вы есть.
– Для меня самого это внове, поверьте.
– У меня нет причин вам не верить. И прежде всего потому, что мой сын выбрал вас. Он всегда видит правду.