– Только не спрашивай: «Как ты мог?» – сказал он, заметив, как она изменилась в лице. – Так будет лучше. Уж точно лучше, чем дожидаться повестки. Я не хочу на войну, но как врач я смогу хоть кого-то спасти.
Они прошли в кухню, и Френни заварила им чай для смелости по собственному рецепту. Сейчас он был нужен обоим.
– Ты на ней не женился, – сказала Френни с напускным безразличием. К щекам прилил жар, но она как-то сумела изобразить спокойствие. – На этой Эмили.
Хейл пожал плечами.
– Эта Эмили достойна лучшего, чем выйти замуж за человека, который ее не любит.
– Ясно.
– За нее можешь не волноваться. Она встретит кого-то другого. Кого-то, кто лучше меня.
– Вряд ли есть кто-то лучше.
– Тебе хочется обсудить вопросы любви и брака? Ты для этого мне позвонила? Столько времени не появлялась, и вдруг… Мне передали, что это срочно.
– Мне нужна твоя помощь, – сказала Френни и добавила после секундной паузы: – Я испекла шоколадный торт с ромом. Будешь? – Торт она испекла еще утром, и весь дом пропитался его упоительным ароматом. Они оба слегка опьянели от одного только запаха.
Хейл рассмеялся.
– И что же это за помощь, которая требует взятки? Не тяни, Френни. Говори прямо.
– Помощь нужна Винсенту. Его дата рождения выпала первым номером в лотерее.
– Черт.
– Ему нельзя на войну.
– А остальным, значит, можно?
– Я не знаю. Но Винсенту точно нельзя. Его это сломает.
– Он так отличается от всех остальных?
– Да, – сказала Френни.
Она вспомнила день, когда медсестра попыталась похитить Винсента из роддома. Он был таким тихим, когда его нашли. Его глаза были распахнуты так широко. В тот день Френни и поняла, что должна беречь брата и защищать от всех бед.
– Потому что он гомосексуалист? Многие гомосексуалисты служат своей стране, и в храбрости с ними сравнятся немногие.
Френни опешила и не нашлась что сказать.
– Конечно, я знаю, – сказал Хейлин. – Знаешь ты, значит, знаю и я. Было время, когда я знал все, о чем ты думаешь, Френни. Или думал, что знаю.
– Стало быть, ты умеешь читать мысли?
– Я простой судовой врач без каких-то особенных полномочий. Я ничем не сумею ему помочь.
– Ему нельзя на войну не по этой причине. Винсент не может причинить вред человеку. Кому бы то ни было. Никому, никогда. – Таково первое правило магии: Не навреди. – И если его заберут во Вьетнам, он не вернется. – Каждому, кто обладал ясновидением, сразу было понятно, что ее брату отпущен судьбою короткий срок. – Ты можешь помочь, и я знаю как. Я бы не стала тебя просить, если бы был другой выход. Но это единственный вариант.
– А что будет со мной, если я выполню твою просьбу? Я сяду в тюрьму?