– Кого?
Ее парень сказал:
– Ты его знаешь. «Я бродил по ночам».
Он дал Френни карту кладбища. Она нашла в списке могилу Винсента и разобралась, как до нее добраться: мимо могилы Марселя Пруста; мимо склепа Адольфа Тьера, премьер-министра Франции при короле Луи-Филиппе Первом, чей призрак, по слухам, дергает посетителей за одежду, если те подойдут слишком близко к месту его упокоения; мимо надгробного камня Оскара Уайльда, зацелованного отпечатками губной помады.
И вот наконец она вышла к могиле Винсента. Плиту заказала Агнес Дюран, поскольку Френни и Джет в тот момент были не в состоянии заниматься делами. Белая мраморная плита, скромная, но элегантная. Никаких лишних надписей. Только имя и даты рождения и смерти. Френни поцеловала холодный камень. Она еще долго стояла у могилы брата, втайне надеясь, что, если она подождет, он сумеет ее отыскать. Но Винсент так и не появился, и в конце концов Френни смирилась и вернулась туда, где ее дожидалось такси. Винсент всегда знал, что его жизнь закончится рано, но где-то, вдали от всего, что было, у него началась новая жизнь, и это служило Френни утешением. Она попросила таксиста отвезти ее в больницу. Она переночует на стуле в приемной, а утром, как только начнутся часы посещений, ее уже пустят к Хейлину.
Она ревновала его к Парижу. Ей казалось, что Хейлин влюбился в больницу, в которой лежал. Он быстро шел на поправку, с каждым днем становился все крепче и теперь обсуждал с докторами не только собственное состояние, но и истории болезней других пациентов. К его мнению прислушивались. Он был отличным хирургом и станет им снова. Чтобы не стоять во время операций и не перегружать единственную ногу, ему можно будет сидеть на специальном стуле с регулируемым подъемом сиденья.
В те дни, когда Хейлин был занят в больнице, Френни бродила по городу. Ей нравилось сидеть в кафе в парке Тюильри – в том самом, куда, по словам мадам Дюран, частенько захаживал Винсент, – нравилось гулять по острову Сите, где она подолгу сидела на набережной у собора Парижской Богоматери и смотрела на реку, ей нравился сад у музея Родена, где бутоны на кустах роз были невероятно большими. Однажды она забрела на Вандомскую площадь. Это получилось случайно: Френни просто следовала за вороной, без всякой конкретной цели в уме, – и птица привела ее на площадь.
Френни зашла в отель «Ритц» и спросила портье, можно ли ей воспользоваться телефоном. Получив разрешение, она позвонила мадам Дюран, жившей буквально в двух шагах отсюда, на бульваре Мадлен. Мадам Дюран была дома и пригласила Френни зайти на чай. Правда, сразу предупредила, что у них будет совсем мало времени: она готовится к переезду в загородный дом и сейчас вовсю занимается сборами. Когда Френни пришла, домработница встретила ее у дверей и проводила в гостиную. Дом был очень красивым, сплошь оплетенным густым плющом. Черные ставни на окнах были открыты, и это понятно. Кто бы стал закрываться от такого чудесного света?