— Дворянин, — ответил Андрейлексеич и улыбнулся.
— Столбовой, наверно?
— Точно, столбовой. Ты, я смотрю, историю любишь?
— Ну да. И у Пушкина написано — в сказке про золотую рыбку.
— Слушай, а что это за порода такая? – шепнул Кузе Макс.
— Шутят они. Это значит – дворняга, беспородный. Так оно и есть, да я не заморачиваюсь. Мне и так хорошо. Ну, бывай!
— Будь здоров!
— Ты это лучше Андрейлексеичу пожелай. Что-то он у меня прихварывать стал. К ветеринарам… тьфу, к докторам всё время ходит.
Макс сел перед стариком и подал ему лапу.
— Рад был познакомиться, Макс! – серьёзно сказал Андрейлексеич и пожал протянутую лапу.
Когда открылась дверь, в прихожей мгновенно оказались все, кроме Мавры. Ничего хорошего это не предвещало. Хвост был того же мнения.
Хозяева принялись гладить Макса, чесать ему за ушами и говорить, перебивая друг друга:
— Фу, прямо камень с души свалился…
— Я уже хотела с пэпээсниками связываться, пусть смотрят на маршрутах…
— Дашка-Сашка, вам благодарность в приказе…
— Ну, да, а от кого он сбежал?
— Кто старое помянет, тому глаз вон!
— А кто забудет, тому — хвост! Бежим, я уже опаздываю. Шампунь от блох купить надо, наверняка он их набрался, пока бомжевал…
Дверь за хозяевами закрылась. Дашка метнулась на кухню, наполнила миску и убежала следом — вместе с Сашкой.
— Ну, дер-р-ржись, пар-р-рень! – негромко сказал Рома сверху.
Макс и сам понимал, что главное впереди.
Тут вошла Мавра, и стало ясно: на улице были цветочки. Сейчас будут ягодки.
— Явился не запылился! Где тебя черти носили? Тут все с ума сходят, а он где-то шляется! У меня от переживаний внеплановая линька началась на нервной почве! Дашка ревёт в три ручья, Сашка с ней не разговаривает, у хозяйки глаза на мокром месте! Хозяин три года не курил, а сейчас полпачки выкурил! Маврик чуть не сбежал тебя искать, уже на лестнице поймали! Тоже мне, путешественник! Фёдор Конюхов гладкошерстный! Тур Хейердал лопоухий! Ну, я тебя…
— Мам, да ладно, он и так натерпелся… — вступился было Маврик.
— Брысь! Не лезь под горячую лапу!
Макс заскулил и тут же получил несколько оплеух. Маврику тоже перепало.
Мавра удалилась, гневно подергивая хвостом, а Макс прислушался к себе и понял: совсем не больно! Лапы у Мавры были бархатные, и когтей она не выпускала.
— Что, схлопотал? – хихикнул Маврик.
— А сам-то… Слушай, а что она так бранится? Конюховым обзывается… Какой я ей Конюхов? Кузнецов я! У меня и в паспорте записано, Дашка-Сашка вписали. И каким-то хередалом назвала… Обидно!
— На обиженных воду возят. А тут и обижаться нечего. Это путешественники такие, весь мир объехали. Пока ты пропадал, мы тут с матушкой телевизор смотрели – ну, чтобы отвлечься. Конюхов по морю плывёт, а она шипит: «Ну, пусть только явится, путешественник криволапый!»