– Теоретик, а ты чего отлыниваешь? – спросил Гриша. – Буен во хмелю? Нет? Ну тогда вливайся в коллектив в прямом смысле этого слова!
И я послушно сделал глоток. Несмотря на довольно мутный вид, продукт местного винокурения был не так уж и плох. По крайней мере, та его часть, которая успела попасть внутрь, проситься назад даже не думала. После чего плотно навалился на еду.
Утверждают, что у наших предков, всего-то несколько столетий назад, метаболизм был несколько иным. Они ели много, впрок, когда была такая возможность. И быстро набирали вес. Но также легко его и сбрасывали, когда жить приходилось впроголодь. Это сейчас люди мучают себя всевозможными диетами, которые помогают мало, а кому-то не помогают вообще. И все дело именно в изменившемся метаболизме.
– Жаль, – неожиданно вздохнул Гриша, заставив меня задержать вилку на полпути ко рту.
– Чего именно тебе жаль? Мяса что ли? Или того, что мало пью?
– Да причем здесь мясо?! Ешь, сколько влезет. Надо будет, еще закажем. Ты здесь вообще не причем. Элеонора одна, без Шаха, а значит, увидеть ее танец нам сегодня не судьба. А я так надеялся!
Проследив за его взглядом, сразу понял, о ком именно идет речь. К свободному столу шла девушка. Шла не одна, в компании двух подруг. Тоже симпатичные, тем не менее, никакого сравнения с Элеонорой они не выдерживали. Девушка была настоящей красавицей. Стройной, пластичной, с водопадом свободно распущенных волос, которые достигали ей талии. С большими темно-голубыми глазами, в обрамлении длинных ресниц, и с губами, которым какой-то недоумок дал название – чувственные. Красиво очерченные, так и манящие впиться в них долгим поцелуем. Но почему чувственные?!
– Теоретик, – толкнул меня Гриша локтем в бок. – Сильно-то не заглядывайся: Шах махом рога тебе обломает! – следуя логике, Элеонора его жена. Или просто любовница. – Хотя пялься, чего уж там, – разрешая, он милостиво махнул рукой. – Глазами-то мы уже все ее по многу раз. Если бы Шах был настолько ревнив, чтобы убивать за одни лишь взгляды, вряд ли он позволял бы ей крутиться вокруг шеста. Когда из одежды на ней лишь трусики. Да и то громко сказано.
– А что, она крутится?
– Еще как! Засмотришься! – посреди эстрады действительно блестел металлом пилон. – Я потому и пожалел, что сам Шах не заявился, а без него она не танцует. Фигурка у нее!..
Вижу. Легкое, пусть и до пят платье, совершенно ее не скрывает. Еще и спина практически полностью обнажена. Само платье держалось на тончайших бретельках, которые так и хотелось смахнуть с плеч. После чего впиться в ее, черт бы с ними – чувственные губы, подхватить на руки и опустить на широченное ложе. Или любое другое, лишь бы оно оказалось поблизости.