Ездить по деревням было не так уж плохо, как могло показаться на первый взгляд. Начальство его всегда встречало очень радушно, кормило как на убой. Он также получал богатейший жизненный материал, упоминание о котором никак не могло попасть на страницы газеты.
Так Володя прекрасно видел страшные вещи, которые происходят в селе, — крестьянские бунты, голод, замалчиваемый большевистским начальством. Несмотря на то что продразверстке дали другое название — продуктовый налог, смысл остался тем же самым.
Страшный неурожай 1924—1925 года породил голод. Отряды солдат отбирали у крестьян последнюю еду. Самые состоятельные и предприимчивые крестьяне, сумевшие сориентироваться в условиях нэпа, становились фермерами. Они нанимали на работу своих односельчан и платили им деньгами или едой. Самые бедные либо бежали в город, пытаясь найти там любой заработок, в том числе и криминальный, либо умирали с голоду целыми семьями.
Страшно было видеть людские трупы на фоне бравурных репортажей о жизни красного села. Именно из-за этого Володя, мучительно переживавший из-за того, что нельзя говорить правду вслух, в конце концов невзлюбил эти поездки и стремился сократить их до минимума. Так произошло и в этот раз.
Он должен был вернуться на следующий день, а заночевать в небольшом селе в Николаевской области. Все свои дела и разговор с сельским головой Соколовский завершил еще до обеда. А потом с оказией подвернулся автомобиль начальства из соседнего села, который вечером ехал в Одессу. Володя не видел никакого смысла сидеть в богом забытой деревушке лишние сутки. Лучше было тайком вернуться в Одессу, выспаться и поработать над материалом о массовых убийствах, взяв за основу расстрел в Оперном театре. Он собирался самостоятельно раскрутить эту историю — но нужно было решить, с чего начать. Вот этим, обдумыванием, было бы очень хорошо заняться на досуге. И Володя попросил подвезти его в Одессу. Просьбу выполнили с большим удовольствием, довезли до самой Соборной площади. А оттуда до Спиридоновской было рукой подать.
Сосновский шел и думал о том, что Алены наверняка нет дома, несмотря на поздний час. Все свое время она проводила в театре, в артистических кафе, клубах — да где угодно. Володя не знал большинства ее друзей — тех, с кем она предпочитала проводить все свое время, особенно по вечерам. Но его это устраивало: можно было поработать в тишине, когда никто его не трогал. Присутствие Алены страшно тяготило его, и началось это сразу же после свадьбы.
Они оказались совершенно разными людьми. Им не о чем было разговаривать. Им нравились разные люди, разные книги, разные вещи. Алена не понимала его, да и не могла понять — сводная сестра покойного красного комиссара Патюка, она слишком отличалась от Володи воспитанием, уровнем культуры. В результате жена стала Сосновского раздражать.