Уже закатный край земли
Во мглу ушел наполовину.
И тени длинные легли
На Алазаискую долину >1,
Метнула вниз луна свой взор,
В небесном стоя карауле,
И над венцами снежных гор
Лучи отрадные мелькнули,
Когда за первою звездой
Блеснули новые высоко
И, как невестою, землей
Залюбовались издалека.
____________________
[>1 Долина реки Алазани в Кахетии.]
И в этих царственных лучах
Уснуло мирно все живое…
Лишь горный ветер-весельчак
В лесу беседовал с листвою,
Да спорил каменный обвал
С непримиримой Алазанью,
И кряж задумчиво внимал
Ее угрюмому Казанью,
А на краю, у самых скал,
Арба ворчала, как старуха,
И песню горя напевал
Аробщик медленно и глухо.
Мотив той песни мчится вдаль,
Напеву похорон подобен,
Но, наводя на нас печаль,
Он и прогнать ее способе?
Арба въезжает в темный лес,
Между деревьями мелькает,
Когда быкам наперерез
Из леса всадник вылетает. -
Куди-гора не далеко ль? -
Спросил аробщик, а наездник. -
Куди-гора, джигит? Изволь.
Я родился в горах окрестных.
Как только выйдешь из лесов,
Направь налево иноходца
К горе, что испокон веков
Куди-горой у нас зовется.
Но что тебя туда манит? -
Спросил аробщик в заключенье. -
У этих гор тебе грозит
Абрека злого нападенье.
Не опорю, твой отважен вид,
Ты не уступишь горцам в силе,
Но мой совет тебе, джигит, -
Не раздражай Бгачиашвили
И не дразни абрека взор
Своею лошадью, будь скромен:
Как пуля крымская он скор,
И словно пуля вероломен!
Иль месть таишь; Не по плечу
Тебе подобная затея! - Молчи!
Я друга в нем ищу,
Равны мы участью своею.
Я буду жить, как он живет.
Тебе меня не растревожить! -
И, помахав рукой, вперед
Пустил он взмыленную лошадь.
Скакун помчался напрямик,
И эхо вторило копытам,
И, позавидовав, старик
Пробормотал: «Житье джигитам!»
И, грустно голову склонив,
Погнал быков дорогой дальней.
И песнь лилась меж гор и нив
Все безнадежней и печальней.
Идут нагорьем высоко
Леса, нетронуты от века.
Покинув дом, там жил Како,
Счастливый участью абрека.
Уже разбойница-луна
За облака в засаду села,
Когда в лесу, на ложе сна,
Абрека вытянулось тело.
И перед ним, за день устав,
Паслась оседланная лошадь,
Сторожко так, что шорох трав
Ее способен был тревожить.
Но вот, отбросив удила,
Внезапно уши подняла,
О дерн копытами забила
И в отдаленье начала
Глядеть красавица-кобыла.
И вслед за тем, заржав легко
В ответ на ржанье иноходца,
Давая знак, что встать придется,
В миг разогнала сон Како.
Как лев, стремительный и ловкий.
Вскочил абрек, стряхнувши лень.
И на неведомую тень
Навел отверстие кремневки.
Разбойник Како:
Эй, парень. Друг ты или враг?
Беглый крестьянин:
Твой друг. К чему тревога, шалый?
Како:
Ну, что же, здравствуй, коли так,