Пионер, 1949 № 10 (Журнал «Пионер») - страница 33
И какие немудрёные были эти декорации! Теперь вы видите на сцене настоящие комнаты и даже целые дома. А тоща, чтобы изобразить комнату, просто вешали позади сцены большой холст, на котором были нарисованы два окна и дверь. В такую нарисованную дверь не войдёшь. Актёрам приходилось выходить на сцену прямо из боковой кулисы. Если же сцена должна была изображать лес или сад, вешали другую декорацию, на которой были нарисованы деревья.
Случалось, актёр нечаянно прислонится к такому нарисованному дереву, и весь «лес» закачается.
Освещалась сцена масляными лампами, расставленными вдоль рампы. А если надо было показать лунную ночь, то на верёвочке спускали сверху сделанную из вощёной бумаги «луну», внутри которой горела свечка.
Мебель для всех пьес была одна и та же. В одном действии эти столы и стулья стояли в хижине бедняка, а в другом действии их покрывали пёстрыми тряпками, и тогда они уже изображали богатые столы и кресла в королевском дворце.
И всё же зрители уходили со спектаклей взволнованными и потрясёнными. Замечательная игра актеров заставляла их забыть о бедности декораций.
В труппе нового театра были собраны лучшие актёры Москвы. Главные роли в пьесах исполняли величайшие артисты того времени Мочалов и Щепкин.
Павел Степанович Мочалов был сыном крепостного актёра. Он обладал огромным «талантом. Критик Белинский писал, что голос Мочалова - это «дивный инструмент, на котором артист по воле брал все ноты человеческих чувствований и ощущений». С особенной искренностью изображал Мочалов людей, гибнущих в борьбе с несправедливостью, жестокостью и лицемерием. Когда он с огромной силой негодования произносил слова одной из пьес:
Есть боги… и земля злодеям предана!
И стонут слабые у сильных под рукой!
зрители невольно вспоминали о несправедливости, которая царила в дворянской России. Весь театр охватывало то же чувство возмущения злом, которое воодушевляло артиста.
Михаил Семёнович Щепкин также родился крепостным. Он был сыном дворового человека, принадлежавшего графу Волкенштейну. Мальчиком он играл в спектаклях, которые устраивались в имении для развлечения хозяев и га гостей. Когда он подрос, граф отдал его в актёры городского театра, но на волю не отпустил - Щепкин по прежнему оставался крепостным.
Только в 1821 году, когда Щепкину было уже тридцать два года, поклонники талантливого актёра собрали по подписке тысячу рублей и выкупили его у помещика. Щепкин стал свободным, но ещё много лет приходилось ему собирать деньги, чтобы выкупить из неволи свою жену, братьев и детей. В 1823 году Щепкин вступил в труппу Малого театра и играл в нём в течение сорока лет.