Автопортрет неизвестного (Драгунский) - страница 100
Надо сказать, что года через три Римма Александровна неожиданно – правда, очень ненадолго – сдружилась с Лизой, ездила в гости, звала к себе и вдруг решила отдать свою квартиру молодым. Оформить родственный обмен и жить в зеленом районе на краю лесопарка, долго гулять и размышлять о вечном и бренном – так сказала она Лизе. Однако ничего не вышло, в районном жилуправлении ей отказали, она пошла к городскому начальству. «Добрый день, это вдова министра Перегудова», – представлялась она по телефону, и это действовало; как минимум, позволяло начать разговор практически с любым начальством, ну а дальше как получится. В этом случае не получилось, хотя Римма Александровна по своей привычке стала объяснять на пальцах: «Вот глядите, я одна еду в небольшую квартиру, а молодые, их же двое, – в большую, тем более что у них, конечно же, будут дети, так что принцип социальной справедливости соблюден». Но жилищный начальник сказал грубо и откровенно: «Что вы! Мы такие квартиры, как ваша, держим на вымирание». Римма Александровна, напряженно смеясь, пересказывала это Алексею и Лизе. Лиза сказала, что у нее полно друзей-юристов во всех учреждениях и она может попробовать помочь. Но Римма Александровна вдруг очень резко и холодно отказалась, непонятно почему. Алексей и Лиза три вечера это обсуждали. Алексей склонялся к тому, что ей было обидно и неприятно: такая, можно сказать, гранд-дама, вдова министра Перегудова, потерпела фиаско и вынуждена принимать помощь от двадцатипятилетней невестки. Лиза была настроена жестче – что-де Римма Александровна все заранее знала и все это был заранее отрепетированный спектакль: добрая свекровь хотела сделать роскошный подарок, но злое государство не позволило. «Зачем ей это было надо?» – Алексей обиделся за маму. «А ни за чем, – ответила Лиза. – Чистая психология. Быть хорошей. При этом совершенно бесплатно». – «А она разве обязана?» – «А я разве сказала, что она что-то обязана? – картинно изумилась Лиза, промокнула нос и всплеснула руками. – Что ты, это мы ей обязаны! По гроб доски!» – «Мы?» – так же картинно удивился Алеша. «Ну да, она же подарила тебе деньги на квартиру и даже не возразила, что эта квартира будет на мое имя! То есть она мне абсолютно доверяет, свекровь доверяет невестке, это дорогого стоит». В словах Лизы было что-то недоброе, но что именно – Алексей не понимал. Поэтому он строго сдвигал брови: «Это не подарок, а наследство от моего отца!» Лиза смеялась, и пальцами – на своем лбу – показывала-приказывала, чтобы он перестал супиться, и говорила: «Ты же отказался от наследства. Вернее, не подал на него. Готова спорить, что Римма Александровна говорила тебе: “Ах, зачем это, это все и так твое!” Говорила, признайся?» – «Ничего такого она не говорила!» – отвечал Алексей, хотя на самом деле мама говорила именно это. «Ну тем более, раз не говорила, – с издевательской серьезностью кивала Лиза. – Ты поступил благородно. Подарил матери одну четвертую…» – «Одну шестую! У меня есть сестра!» – «Да, да, прости. Одну шестую всех отцовских сбережений, дачи, мебели, книг и картин, бронзы и фарфора, а также небольшую коллекцию рисунков советских художников тридцатых годов». – «Какой коллекции?» – «А тебе разве мама не говорила? Коллекция маленькая, неразобранная, но тем не менее…» Алексей первый раз об этом слышал, и поэтому он закричал: «Как тебе не стыдно!» Лиза опять развела руками: «Я тебя не пойму. Я тебе описываю твое благородство в ярких красках, я восхищаюсь тобой, а ты меня стыдишь». Алексей зло умолкал. «И вот, – завершала Лиза, – в ответ на твой благородный поступок твоя мама столь же благородно подарила тебе целых восемь тысяч рублей, то есть вот эту квартиру, в которой мы живем! Чем ты недоволен?»