– Ты… ты хочешь сказать, что Кристен была беременна?
Кадык Уэса ходит вверх-вниз.
– Я думал, она все тебе рассказывает…
К глазам Энни подступают горячие слезы:
– Я тоже так думала.
Он откидывается назад и протяжно выдыхает:
– Это было ужасно. Она так перепугалась! Но мы приняли меры.
– Приняли меры? – Энни затыкает уши. – Замолчи. Не хочу об этом слушать. – Она смотрит на Уэса, дыша тяжело и отрывисто. – Моя сестра здесь? Ты ее прячешь? Кристен! Спускайся сейчас же!
Уэс хватает запястья Энни и заглядывает ей в лицо:
– Честное слово, я правду говорю. Клянусь тебе. Если хочешь, можешь весь дом обыскать, только объясни, зачем мне скрывать твою сестру?
Энни вытирает слезы. Она напугана и чувствует себя дурой.
– Потому что Кристен беременна и не хочет, чтобы о вашем ребенке кто-нибудь знал. Какой месяц?
Уэс берет из керамической вазы яблоко и задумчиво вертит его в руках.
– Она забеременела примерно четвертого июля. В те выходные. Мы сглупили… Повели себя неосторожно.
– То есть восемь месяцев назад, – быстро подсчитав, говорит Энни себе под нос и, опустив взгляд, начинает ковырять кутикулу на большом пальце. – Ты сказал, вы приняли меры. В августе она была еще беременна?
Уэс бережно кладет яблоко на место:
– Да.
Энни выдыхает:
– Моя родная мать чуть не сделала аборт.
– Поэтому твоя сестра и не хотела слышать ни о каких «вариантах». – Уэс закавычивает последнее слово, взмахнув пальцами. – Говорила, что никогда не простит себе, если лишит жизни кого-то вроде тебя.
У Энни щиплет в носу. Она подносит руку к дрожащему подбородку.
– Я так ее любила! Но проявляла недостаточно доброты, недостаточно понимания. В то утро я к ней не прислушалась. Из-за меня она и уехала.
– Чувство вины – паршивая штука. – Уэс встряхивает головой, как будто хочет освободиться от неприятных воспоминаний. – Мы ужасно поругались, когда разговаривали в последний раз. Я повел себя как засранец: потребовал (цитирую), чтобы она «об этом позаботилась». Кристен рассердилась и уехала, а я послал ей вдогонку денег, толстенную пачку.
Энни смотрит на Уэса, пораженная новой догадкой:
– Так вот на что она, наверное, живет! Там на год хватит?
Уэс смущенно кивает:
– Можно даже не экономить.
У нечистой совести внушительный ценник.
– Ладно. Представь себе на минуту, что Кристен жива. Где бы она могла скрываться, если бы захотела?
– Постой. Она не…
– Где? – не сдается Энни, ее голос тверд, как сталь. – Кристен совершенно одна и не в самом уравновешенном состоянии. Вдруг ей нужна помощь?
– Энни, послушай. Нигде она не прячется. Она бы тебя предупредила…