Что значит «она уехала»? Кейти, как ты могла ее отпустить?
– Извини. Я не меньше твоего удивилась, когда она позвонила и сказала, что возвращаться не собирается.
Стоя на кухне у сестры, я читаю напечатанную записку, которую оставила мне Энни:
Дорогая мама!
У меня все замечательно. Пожалуйста, доверяй мне и не волнуйся за меня. И ни в коем случае меня не ищи. Твои звонки я заблокировала. Нам с тобой нужно провести некоторое время на расстоянии друг от друга – тебе так не кажется?
С любовью,
Энни
С трудом удерживаюсь, чтобы не упасть и не разрыдаться. Энни уехала, Уэс тоже. Значит, уехала и Кристен? Я примчалась сюда зря? Кейт наливает воды в стакан и, не отрывая от него взгляда, говорит:
– Энни сейчас летит в Париж.
У меня перед глазами все расплывается. Пошатнувшись, хватаюсь за горло:
– Что? Как? Почему ты позволила ей уехать за границу, не сказав мне?
Кейт ставит графин на стол:
– Она будет жить в семье и работать няней. Погоди, не сходи с ума. Отдышись. Несколько месяцев в Париже пойдут ей на пользу. Если честно, идея моя, только сначала она как будто не заинтересовалась. Ты понимаешь, – Кейт хмурится, – что она приезжала сюда искать Кристен?
Мое сердце бьется быстрее.
– Нашла?
Кейт удивленно разевает рот:
– Нет! Рик, разумеется, нет! Серьезно, завязывай с этим. Ты же понимаешь, что занимаешься ерундой. Чтобы помочь Энни, ты должна научиться жить дальше.
Смотрю на сестру, чувствуя, как к горлу подступают слезы.
– Кейт, я не сумасшедшая, и Энни тоже. Просто Кристен жива, и я ее найду.
Кейти смотрит на меня тяжелым взглядом:
– Давай не будем спорить. Останемся каждая при своем мнении.
– Хорошо, – выдыхаю я. – Но ты увидишь.
– Ты глушила себя работой, и у тебя не было времени все переварить. Запихивать собственные чувства в портфель с деловыми бумагами не всегда полезно, сестренка.
– Кейт, моя работа для меня важна, – говорю я, отстраняясь и вытирая глаза. – Это клей, который не дает мне развалиться на части. Я только тогда и чувствую себя более или менее нормальным человеком, когда работаю. Все остальное у меня выходит паршиво.
Кейти берет меня за плечи:
– Неправда.
– Правда. Я дерьмовая мать, – говорю я и прикусываю губу, чтобы не выболтать то, о чем до сих пор не говорила сестре и о чем больше всего сожалею: в то последнее утро я не обратила внимания на ненормальную взвинченность Кристен – никогда не смогу выразить, как мне стыдно.