– Ясно. Спасибо за заботу, я все понимаю, другой бы уже умер, наверное.
– Знаешь, что он сказал мне наедине, когда в самолет грузили?
– Что? – я заинтересованно поднял глаза и уставился на Петровича.
– Он все знает. Кто именно рассказал, конечно, не говорит, но просил передать, что раз уж ты не дал ему сгинуть в сорок первом, то уж он просто обязан дожить хотя бы до победы. И будет стараться.
– Вот это номер, твою мать! Это наверняка ему парни в плену сказали, думали ведь уже все, не увидимся больше, вот и рассказали. Он ведь с сорок первого что-то подозревал, не такое, конечно, но парни постоянно говорили, что спрашивает, чего это командир к нему, простому радисту, так расположен.
– Я тоже так подумал, ну в принципе ничего страшного не вышло. Язык он за зубами держит, за всю войну пару раз всего видел, чтобы он вообще разговаривал с кем-то просто так.
– Да нет, так-то он парень веселый. Просто мы моложе все, хотя здесь проще, чем… там. Здесь есть то, что объединяет весь народ, от мала до велика.
Проболтали мы с командиром чуть не целый день. Вечером были сборы, и я вылетел домой. Истомин передал приказ отдыхать, пока группа не восстановится. Целые-то только мы с Семой остались, остальным всем досталось. Митроха еще не сильно пострадал, он к нам позже приедет, а пока будем готовить молодежь, и Берия серьезно отнесся к моей идее о помощи милиции. Да, жестко, даже жестоко, но все это дерьмо, что портит жизнь в тылу простым людям, мы будем вырезать под корень. Будет что-то наподобие того, о чем в будущем рассказывали про Жукова и Одессу, только масштабней. Любая тварь, какая будет поймана с оружием, на разбое или еще чем-то горячем, подлежит уничтожению. На хрен их кормить, народ вернется с войны и будет на них горбатиться, чтоб они потом с зон повылезали и за старое? Хватит у людей на шее сидеть, хочешь жить как урод? Нет, не будешь ты жить. Да есть всякие люди, бывают и ошибки, и прочие недоразумения, но чистить надо. Такого разгула преступности, как было в моей истории – не будет, точка. Я лично и начну, с Питера начну, а там посмотрим. Да, будут уроды в будущем – кривозащитники, которые будут пищать о репрессиях, геноциде, ну мы и их выведем. А лучше постараемся вообще не допустить разведения этой «породы».
В Ленинграде я появился через пару дней. Сначала столицу пришлось навестить, точнее приказ прислали Истомину из ведомства Берии. Отчитались быстро, но в Питер я поехал один, Петровича не пустили пока. Сел на поезд и выехал. Берия, кстати, награды обещал всем, особенно за генерала СС. Ценный фриц попался, да и полковники тоже к месту пришлись. Как Истомин рассказал, разведчики там, на плацдарме, никак не могли притащить хорошего «языка», а теперь благодаря сведениям, полученным от пленных, быстро переделывают план наступления. Оказывается, тот лагерь, где мы захватили генерала, был лишь одним из нескольких, что готовят для обороны. Фрицы строят укрепрайон, в котором по их планам завязнет Третий Белорусский фронт, и готовят удар во фланг по берегу Вислы с целью отсечь и разгромить нашу группировку. Сил у них там накоплено достаточно, а теперь наши им подарок сделают. Там Жуков с Рокоссовским колдуют, что-то наворотят теперь так, что мало фрицам не покажется.