– Чего там на полу интересного, товарищи офицеры? Гривенник закатился? – с хитринкой в голосе спросил я. Глаза всех прибывших загорелись ярким огнем, и парни кинулись ко мне.
– Ну хватит, хватит, черти. Кости уже трещат, – взмолился я, когда начал уставать от объятий.
– Серега, командир, братка! – кричали и галдели наперебой друзья. В таких честных, настоящих мужских объятиях я давно не бывал. Вот это и есть настоящая дружба. Наверное, именно этого мне и не хватало после возвращения.
Позже я отдал распоряжение о построении всех пленных. Толкнул короткую речь. Самым старшим в лагере оказался дивизионный комиссар, еще с сорок второго тут. Был захвачен в солдатской форме, вот и остался жив. Не вопил и не говнялся, и то хорошо. Были три полковника, шесть майоров, четыре капитана и десяток лейтех. Остальные рядовые, да несколько сержантов и старшин. Вообще-то я был очень удивлен видеть здесь командиров. Ситуацию прояснил высокопоставленный «язык».
– Я по своей инициативе оставлял здесь офицеров, солдаты под привычным руководством лучше работают и не придумывают способов бегства.
Самолетами вывозить такую ораву не получится. По радио нам был дан приказ о формировании отряда и на прорыв своими силами. Вооружить удалось только двести человек. Но так как до линии фронта тут около сорока километров, с той стороны будет помощь в виде наступления танковой бригады. Должны бывшие пленные выйти, должны. А мне с друзьями и обергруппенфюрером был приказ вылетать самолетом. Ребята сначала покривлялись, дескать, они со всеми вместе пойдут. Но я рявкнул, что приказы не обсуждаются, и все примолкли.
В общем, ушли мы нормально. Потерь не было, начальство было довольно. Позже узнал, что при прорыве линии фронта погибла почти половина бывших пленных. Ну, а как еще? Война, немцы сейчас злые, люлей получают по всему фронту, а тут такая наглость. Да ещё и прорывающиеся наглецы были почти голые и без оружия, вот поэтому и потери.
Ребят мариновали около недели. Причем в госпитале. Никого не посадили, все обошлось. Ребята попали в плен чуть «теплыми», почти все без сознания. Повезло, сразу не добили, а в лагере свои выходили, короче, их оправдали и после восстановления вернут на службу. Хотел перед Берией за них поручиться, так даже и не пришлось. Ребята ранее уже всем все доказали. Как мне пояснил Истомин, если бы они сотрудничали с режимом оккупантов или раскрыли какие-то важные секреты, их в лагере точно бы не было. Я опять осел в Ленинграде. Так и буду, наверное, готовить группы. Мои новые подопечные получили боевое крещение. Причем сразу выполнили на отлично первое же задание. Дальше им предстоит служить без меня. Я специально тренировал их так, чтобы моей значимости в группе было минимум. Оставлю себе только Митрохина и Сему, того, что так хорошо двигается по лесу. Да и вообще, доволен я им был, для нашей группы парень отлично подходил.