Анастасия бухнула: «Наши войска продвинулись вперед на 40 километров». «Как?! Неужели потеснили германцев на 40 километров?!» — удивился я. «Нет, не германцев, в Ираке», — лепечет Анастасия. «А! Ну там полдела за сутки 40 километров пройти! В Иране никто нашим не оказывает никакого сопротивления!» — говорю я ей.
Сегодня четверг, Успеньев день. Вчера намеревался сходить на Бык в церковь, но не успел, и хорошо: сегодня там очень много народу и темно. Схожу в другой день или вовсе не пойду, это ведь Анастасия мне напомнила, что Успеньев день. А сам-то я ведь и не вспомнил бы!
29 августа. Радио утром: «Наши войска покинули Днепропетровск». Да, я не ошибся: со стороны германцев перевес в механизмах и моторах, и чашка весов на германской стороне опускается все ниже и ниже. «Митинг еврейского народа в Москве 24 августа», — взволнованно и страстно звучали речи ораторов. Они призывали евреев всего мира к священной борьбе против фашистских... Выходит так, что я и тут прав: это война Израиля с Германом. Так, но тут нужна оговорка: Израиль хорошо замаскирован в этой борьбе парламентаризмом английским, республиканством американским, социализмом французским и коммунизмом советским. Предрассудки национальные англичан, и янки, и французов, и чехов, и сербов и их шовинизм (шовинизм их не подлежит никакому сомнению) — это ширмы, заслоняющие от англичан, янки, французов царство израильское, сокрытое за этими ширмами.
Н.И. Богатырев вчера мобилизован. Окончательно ему явиться 1 сентября (машинист — водяным паром).
29 августа 1941 г. после звездной ночи весь день дождь без перерыва, в 14 ч. 30 мин. +13 °С. День для меня неудачный, хотя и пятница: в пединституте из заочного сектора «ушли с полдня, оставили ключ и не придут больше». У С. «все ушли». У Андросовой все еще «нет марок». Это становится подозрительным. В трех очередях стоял (обсыхал) и, ничего не купив, пришел домой. Очереди приняли уже хронический характер, как с января до октября было в 1940 году. Если хлеб кончился, то не уходят, а стоят до следующего привоза, стоят часами, дремлют (пожилые), шалят (дети), шляются (все остальные) из очереди в очередь, авось, где поскорее. «Не стойте, граждане, булочки увезли на пароход, а сегодня привезут, только если что останется». Точь-в-точь как в 1940 году! Анастасия провожала двух племянниц, мобилизованных на работы, которых погрузили на пароход в числе прочих — всего 700 человек. «Нары построены в 4 этажа в трюме, и все набито битком, и на палубе один на одном».
30 августа. После пасмурной, очень темной ночи, которая не обошлась без обильного дождя, наступил многооблачный, с большой склонностью к солнечному сиянию безветренный день 30 августа 1941 г. (суббота). Все сохнет! Но с 14 до 15 ч. выпал обильный дождь, и все опять стало мокро. Был у У.С. Петя мобилизован, завтра явка. Нина в ополчении. Того и гляди — увезут на пароходе. От А. письмо было в апреле, не ответила(!) Маруся получила квартиру, но уезжает в Шенкурский район. Вася ждет мобилизации. Николай пока работает, 6 сентября обещал прибыть в гости. У.С. спросила меня: «Кто победит?» Я ответил: «Америка!» Не напророчил ли я? Не знаю, но так у меня вышло как-то само собой, но я ей добавил, что тогда, однако, и советской власти не будет, а будет власть буржуазная. «Но тогда коммунистов и комсомольцев — к ногтю?» — со страхом спросила она. Страх понятен: она дрожит за Николая. Я ее успокоил: «Ничего коммунистам не будет, ибо им уже и самим этот коммунизм надоел, так они радешеньки будут». Она облегченно вздохнула.До 17 часов дождь повторился. Говорят, 31 августа хлеб будет уже по карточкам. Но это невероятно. Говорят также, что будут «коммерческие» магазины, в которых хлеб будет черный по 2 р., а белый по 6 р. кило. Это правдоподобно. Но не оправдывается это никакими мотивировками. Государство будет получать барыши по пятаку на копейку, а трудящийся будет голодать.