– Просрали крепость, как Севастополь в своё время. А флот только и умеет, что красиво топиться.
Кто-то робко возразил насчёт стойкости и храбрости солдат и матросов; его оборвали:
– На тысячу храбрецов у нас всегда найдётся трусливый генерал-предатель, который всё изгадит.
Надо сказать, что чувство неверия в действующую власть охватило всё общество; об этом говорили в дешёвых трактирах и банкетных кабинетах дорогих ресторанов, в коридорах университетов и заводских цехах. Ругали всех начальников напропалую, от квартального надзирателя до губернаторов и министров; так недалеко было и до самого самодержца.
Вот и сейчас разговор перекинулся на какой-то «Союз освобождения», гражданские свободы и организацию Гапона; но я не слушал – меня совсем не интересовала политика.
Купца тоже. Мы пошли к парадному входу, и Серафим сказал:
– Вечером на каток? Говорят, на Мойке этой зимой хорошо: электрический свет, и недорого. Барышни румяные, шарман!
Купец плотоядно улыбнулся. Свою славу сердцееда он всячески берёг и преумножал.
– Куда мне коньки? Я же не Николай Панин, едва ковыляю. Разве на оленях покататься: говорят, самоеды уже свои чумы поставили на Неве.
– Ну и ничего, поковыляешь по краешку катка. Пан говорил, что тебе коньки полезны. А к дикарям в другой раз сходим.
– Нет, я сегодня не могу. Лекция, Физико-химическому обществу предоставили аудиторию в университете.
– Зануда ты, Ярилов. Так и помрёшь, облившись какой-нибудь кислотой, а жизнь-то мимо пройдёт!
Я лишь улыбнулся: окончить путь во время научного опыта казалось мне вполне достойным финалом.
* * *
– Это всё, что я хотел рассказать вам о перспективах химической обработки нефти. Есть ли у аудитории вопросы?
Тарарыкин вытер раскрасневшееся лицо платком: в зале было битком, сидели даже на ступенях в боковых проходах. Читал он великолепно: интересно, с живыми примерами и весёлыми отступлениями; приходили студенты разных факультетов, в том числе гуманитарных, и не только университетские.
– А когда вы нам расскажете про современные взрывчатые средства? Про шимозу и мелинит, например?
Олег Михайлович вздрогнул. Тщательно сложил платок и спрятал в карман жакета. Провёл пятерней по вздыбленным седым волосам.
– Видите ли, эти темы мне строго, э-э, не рекомендованы. Они слишком специальны и не предназначены для неподготовленных, э-э, слушателей.
– Понятно, – насмешливо сказала девица, – боятся, как бы мы бомб не понаделали.
Я вздрогнул: звук голоса показался мне знакомым.
Оглянулся: кажется, мелькнули золотые локоны, но в набитой аудитории не разобрать.