Комната была вытянута вдоль. Обе кровати стояли у правой стены, и на дальней виднелся холм из одеяла. В стоявшей возле кровати тумбочке лежал одинокий фиолетовый пакет.
Черноснежка сняла обувь, босиком прошла через комнату и села на дальнюю кровать. Мегуми, сжавшаяся под одеялом комочком, словно ребёнок, отчётливо вздрогнула. Увидев это движение, так похожее на поведение плачущего ребёнка, Черноснежка снова почувствовала острую боль в своей груди.
«Я действительно ничего не знала о ней... более того, я даже не пыталась ничего узнать...» — пронеслась в голове болезненная мысль, заставив её стиснуть зубы. Затем она начала:
— Прости меня, Мегуми... я такая глупая… — прошептала она.
Из-под ткани одеяла тут же донёсся ответ:
— Нет. Ты не сделала ничего плохого, Снежка. Это я... вообразила себе чёрт-те что. Я думала, что на время этой поездки... на эти семь дней ты будешь... полностью в моём распоряжении... — на этом месте Мегуми ненадолго затихла, затем потянула одеяло на себя и сжалась ещё сильнее. — А-а-ха-ха... боже, что я говорю. Прости, Черноснежка, я сегодня несу какой-то бред. Забудь... забудь всё, что я сказала. Всё хорошо, дай мне немного времени, и я снова стану... сама собой...
Её предал собственный голос, сильно дрогнувший на последних словах.
Черноснежка прикусила губу и, решившись, повернулась и пересела на простынь. Затем она положила руку на спину Мегуми и, поглаживая дрожащую под одеялом подругу, прошептала ей:
— Мегуми. Послушай меня.
Затем она заговорила более уверенным голосом:
— То, что ты сегодня сказала на пляже — правда. У меня... действительно есть ещё один мир, помимо реального, время в котором течёт по-другому.
— ...
— В первый раз я оказалась в нём семь лет назад, когда мне было восемь лет. С тех пор я жила в нём половину... нет, даже больше половины каждого дня. Пришло время, и я перестала понимать, какой из миров для меня — настоящий...
Черноснежка инстинктивно вздохнула. Она даже не заметила, что Мегуми перестала дрожать. Продолжая свою исповедь, она говорила слова, которые до этого не произносила ни перед кем:
— Поэтому, когда я перешла в среднюю школу и покинула дом своих родителей... я уже не знала, к какому миру отношусь, и кто я вообще такая. Мегуми, ты сказала, что на путь истинный меня вернул Арита прошлой осенью... но это правда лишь наполовину. Дело в том, что он тоже житель «того мира».
Возможно, Мегуми, которая не была бёрст линкером, не должна знать того, что ей сейчас говорят. Но Черноснежка не сомневалась ни секунды. Она была уверена, что если бы здесь был он, то он посоветовал бы ей рассказать всё искренне и от чистого сердца.