— Ч-что случилось, Арита-сан? — спросил Утай, удивлённо округлив багровые глаза.
Харуюки обвёл взглядом её, а также не менее изумлённых Черноснежку и Фуко, и трагичным голосом признался:
— П-простите меня! Я... выучил неправильную способность!
Прошло три минуты.
Когда Харуюки закончил объяснять, в чём дело, Черноснежка и остальные аватары задумчиво поднесли руки к подбородкам.
— Хм-м... такого развития событий я точно не ожидала, — протянула Черноснежка.
— Не Идеальное Зеркало, а Оптическая Проводимость? — задумчиво сказала Фуко.
— Трудно что-то сказать, не увидев его в деле, — подытожил Такуму.
После этих слов свесивший голову Харуюки ощутил на своём плече маленькую ладонь. Его касались тонкие белые пальчики Ардор Мейден.
— Не унывай, Арита-сан. Тебе не за что извиняться.
— Н-но... но я... после всего, что ты рассказала мне о зеркалах, Синомия...
— Изучение новых способностей без повышения уровня — крайне, крайне трудная задача. Но ты сумел обрести новую силу в течение трёх дней после Конференции Семи Королей. Этим можно гордиться. Ну же, вставай.
Утай потянула его, и Харуюки неуверенно поднялся. Подняв взгляд, он увидел прямо перед собой Черноснежку и Фуко. Чёрный клинок и ладонь небесного цвета протянулись к нему и погладили его руки.
— Утай говорит правду, Харуюки. Ты единственный из известных мне людей, сумевший пробудить дремлющие способности дважды.
— Кроме того, Ворон-сан, пусть ты и освоил другую способность, унывать ещё рано. Нам важно то, можно ли с её помощью защититься от лазера Метатрона. Если ты говоришь правду, то у тебя есть против него шанс.
Их тёплые слова помогли ему, наконец, немного успокоиться.
На самом деле он не хотел в ближайшее время рассказывать Черноснежке и остальным о том, что освоил не ту способность. Он боялся, что разочарует их, что его будут ругать, но, с другой стороны, молчание было бы неискренним. Сокрытие фактов от друзей по Легиону не могло привести ни к чему хорошему. После случая с Бронёй Бедствия он запомнил это навсегда.
«Я должен говорить всё как есть. Ведь и Черноснежка, и учитель, и Синомия, и, конечно же, Таку и Тию — мои друзья», — мысленно прошептал он и задумался над тем, должен ли сказать ещё что-нибудь. И, действительно, вспомнил ещё кое о чём. У них оставалось ещё почти пятнадцать минут, да и неизвестно, когда представится другой шанс.
— А, семпай, я должен сказать вам ещё кое-что, помимо того, что я выучил способность...
С этими словами он открыл инвентарь и материализовал обе карты. Два черных листка с алым текстом появились в его руке, и он протянул её вперёд.