Фонари отбрасывают длинную тень от козырька кепки, которую он у меня отобрал, и превращают лицо Макса в мрачную, бездушную скульптуру. Даже глаза не блестят больше, губы расслаблены, и я совершенно не понимаю, почему он так спокоен/холоден/равнодушен!
В отличие от меня, у которой сердце до самого горла от пережитого подпрыгивает!
Лихорадочно провожу руками по волосам, намерено сжимаю их в кулаках на затылке, надеясь, что это хоть как-то приведёт в чувства, разворачиваюсь к морю и позволяю этим проклятым слезам закончить своё представление до того, как придётся вновь встретиться взглядом с Яроцким.
Так и стою, тяжело дыша, подавляя рыдания и убеждая себя в том, что нет смысла орать на него, бить кулаками в грудь и требовать отвезти меня обратно. Во-первых — даже слушать не станет. Во-вторых — я больше никогда, ни за что на свете не сяду на этот байк!!!
Только спустя долгую минуту мнимой тишины понимаю, что приглушённая музыка звучит не в моей голове, а в баре — в одном из не многих рабочих заведений на набережной. «Свеженькое» одноэтажное здание разгоняющее тьму свечением сотен разноцветных светодиодов находится в метрах двадцати от того места, где Яроцкий припарковал байк. Десяток маленьких декоративных елей служат ограждением, участок искусственной травы оборудован под летнюю террасу с мощными дубовыми столами, за которыми сейчас никто не сидит. Стены заведения из ни чем не прикрытого красного кирпича были намеренно разрисованы эффектными неоновыми граффити, а на крыше с прозрачным пластиковым ограждением оборудовано что-то вроде эксклюзивной vip-зоны, которая вряд ли пользуется популярностью в такое время года. Да и что там — на крыше, понятия не имею. Слышала об этом популярном у молодёжи баре только от Полины.
Бар «BarBoss» — гласят мигающие буквы над входом, у которого стоит впечатляющих размеров охранник в чёрном костюме, а у ступеней курит и весело проводит время компания взрослых мужчин. Недалеко от них избавляется от туфель женщина, смеётся и жалуется подружке о том, как эти туфли натёрли ей ноги.
Все они — люди, отдыхающие в пятницу вечером, появляются перед взором, будто по щелчку пальцев. Тихо было, раз, и голова наполнена какофонией звуков.
— Зачем ты привёз меня сюда? — смотрю на бар, а вопрос Максу адресую. Не отвечает, но спиной чувствую, как сверлит её взглядом.
Стряхиваю с глаз последние слёзы, набираюсь решимости, и поворачиваюсь к нему:
— Что мы здесь делаем?!
Лениво подходит ближе, замирает в шаге от меня, слегка наклоняет голову и пристально смотрит: