— Охо-хо, — веселятся Оскар и парочка других ребят. — Не обольщайся, солнышко, просто выпей это и поехали дальше, — протягивает мне стопку. Принимаю и ставлю обратно на стол.
Веселье нарастает, пока я не свожу глаз с Яроцкого и думаю над тем, как в девятом классе мечтала, чтобы губы именно этого парня стали первыми, которые коснулись моих. А теперь… ни за что на свете этот монстр не станет тем, с кем состоится мой первый поцелуй!
— Макс, пей свою штрафную и поехали уже дальше! — кричит кто-то. Но Макс не двигается — ждёт, пока я скажу хоть слово.
— Он всё равно не станет с тобой сосаться, мандаринка. Просто выпей.
— Она ещё не сделала выбор! — звучит голос Вероники. — А Макс не сказал ей «нет».
И будто током прошибает!
Да что не так с этой Светлаковой?!
Что не так со всеми ими?!
— Сказала же: не играю! — Хватит! Оскар оказывается достаточно пьяным и плохо скоординированным, чтобы и в этот раз успеть остановить меня.
Выбегаю из vip-зоны и, не оборачиваясь, пробиваю себе дорогу к выходу.
«Какая же ты тупоголовая овца, Лиза!» — ругаю себя. Тянусь к карману с телефоном, чтобы вызвать такси, но чья-то ладонь перехватывает за запястье, резко тянет назад и вынуждает остановиться в самом центре танцпола.
Практически обрушиваю на Оскара ведро заготовленных словесных помоев, но вовремя понимаю, что передо мной вовсе не Оскар. Яроцкий держит меня за руку, прижимает к себе и не сводит пугающе пристального взгляда с лица.
— Отвали!
Не отпускает. И вдруг протягивает мне хорошо знакомую открытку, держа её двумя пальцами.
— Ты не можешь сбежать, Лиза, — наклонившись, говорит на ухо, и я чувствую от него запах алкоголя. — Это — твоё второе задание.
— Что…
— Я так решил.
— И дальше что?! Мне всё равно, понял?! — выхватываю у него кусок этой проклятой картонки и швыряю на пол, чем определённо веселю эту сволочь!
— Можешь просто поцеловать меня, — сколько улыбается, в глазах дьявольские огоньки пляшут. — И задание будет засчитано.
— Почему?.. — Не понимаю его! — Я, что — исключение из твоих правил?!
Обхватывает меня за талию с властью, на которую не имеет права и дыханием скользит по уху:
— Тебя ведь никто ещё не целовал, да?
То в жар бросает, то в холод. Кровь фонтаном ударяет в голову и щёки вспыхивают двумя маяками, с потрохами меня выдавая.
— Так и знал, — довольно улыбается. — Чиста и невинна, да?
Какое вообще ему дело?!
— Тогда я точно хочу быть первым, — и в глаза смотреть не стесняется. Наслаждается тем, как меня трясёт от него. — Первым, кто тебя поцелует. Пить тебе нельзя, так что выбора не остаётся. Так?