– «Лимон», – ответствовала тетка, трубно сморкаясь в ситцевый фартук.
– Не много ли? – возмутился Татевосян. Но Еремеев поспешно оттеснил его.
– Беру! Без разговора!
Но тетка попалась дурная.
– Ты чегой-то мне суешь? Каки-таки доллары? Ты мне «лимон» рублями давай, а энти ты еще кому нарисуй.
Дело принимало неожиданный оборот. Договорились, что Татевосян посторожит яйцо, а Еремеев быстро сгоняет в обменный пункт.
– Тока, если покупатель найдется, – предупредила тетка, – я ждать не буду!
Ювелир не отходил от лотка, сторожа яйцо по-птичьи тревожно и зорко. Время от времени он брал его в руки и изучал профессиональным оком.
– Ты это, смотри не сломай! – косилась на него тетка.
– Да тут крестик погнут, я его выпрямлю.
Татевосян повернул золотой крестик на одной из главок храма, и тот вдруг легко и пружинисто выпрыгнул, точно ключ из замка с секретом. Основание креста, сидевшее в главке, было иззубрено тонкими пропилами и состояло из полудисков различной толщины.
– Сломал! – ахнула торговка. – Как человека просила!
Татевосян быстро вставил крестик и довернул его до места.
– А ну, давай взад! И греби отсюда! Вот черноты на нашу голову понаехало! Канай отсюдова, щас милицию позову!
Обескураженный ювелир отошел в сторону, не сводя глаз с малахитового яйца. Как на беду подошел иностранец.
– Сколько? – спросил интурист, беря в руки творение Фаберже.
– Лимон, батюшка, один лимончик, – залебезила тетка.
– Лемон? – поразился покупатель. – Шютка?
– Какая же тут шутка. Я не шучу. Цена твердая: одно яйцо – один лимон. Два яйца – два лимона, – растолковывала она непонятливому иностранцу на пальцах.
– Поньял, поньял!.. – радостно закивал покупатель. – Я дам тибе три лимона.
– Три много. Куды мне. И двух хватит.
Татевосян похолодел от ужаса: заветная вещица уплывала из рук. Еремеев безнадежно запропастился…
Иностранец полез в сумку и достал три великолепных нежно-желтых лимона.
– Я могу тибе дат грейфрут вдобавок.
Все вокруг зашлись от смеха. Смеялась и тетка, смеялся Татевосян, смеялся зачем-то и сам иностранец…
К счастью, брать немецкие марки теща кубика Рубика тоже отказалась, а миллиона российских рублей при себе у немца не оказалось.
– Давай, поменяю! – предложил небритый тип в кожаной кепке.
– Нет-нет, – кинулся на него ювелир. – Я меняю. Мы уже договорились!
Иностранец опасливо посмотрел на них обоих и благоразумно отчалил.
– Ты, гнида, чего в чужие дела суешься? – зло сощурился меняла. – А ну идем, поговорим…
Только появление Еремеева спасло Татевосяна от крутой разборки. Тетка долго пересчитывала свой миллион, и яйцо наконец перекочевало в еремеевский «дипломат».