— Вы поступили совершенно правильно. Тут я с вами согласен. Лезть в грозу из-за какого-то эсминца глупо. Вот если бы это был вражеский авианосец или линкор, тогда риск бы того стоил. А что там с вражеским авианосцем и остальными кораблями, оставшимися на плаву? Сильно они повреждены? — перебил я нашего бравого капитана 1-го ранга.
— Английский авианосец полностью выведен из строя. В него попало много наших бомб и торпед. Корабль потерял ход и начал крениться на борт. По всему кораблю были видны многочисленные пожары. Команда в панике покинула его. Я два раза пролетел над ним на своем истребителе. Как боевая единица этот авианосец не представляет никакой опасности. Вражеский линкор так же потерял ход и заметно просел ниже ватерлинии. На нем мною наблюдались многочисленные пожары. Крейсер противника тоже стоял на месте, сильно накренясь на правый борт. Он так же горел в районе центральной надстройки. Его зенитные орудия по нашим самолетам не стреляли. Я заметил, как с него в воду прыгают люди, покидая его. — ответил на мой вопрос Генда.
— Каковы наши потери? — спросил я, когда Генда замолк.
— Из 422 самолетов, участвовавших в налете, мы потеряли 17. Из них 6 пикирующих бомбардировщиков и 11 торпедоносцев. Среди пилотов, штурманов и стрелков погибли восемнадцать человек. При этом, 3 человека погибли во время тарана нашим B5N вражеского крейсера. Остальные были убиты зенитным огнем. Но 35 человек со сбитых бомберов наши гидросамолеты смогли спасти! — довольно подробно доложил капитан 1-го ранга Футида.
— Вы сказали имел место таран корабля противника? Неужели это было так необходимо? — нахмурился я.
— Я лично наблюдал этот подвиг. У пилота торпедоносца просто не было другого выбора, как пожертвовать собою ради нашего императора. Их самолет был подбит и загорелся. Высота была очень маленькая, а вражеские корабли были близко. У них не было шансов на спасение. И поэтому, наш летчик решил таранить корабль врага. Мы все знаем, как вы, господин командующий, относитесь к напрасным жертвам. Но эта жертва была не напрасна, и вместе с экипажем нашего торпедоносца много англичан отправились в свой европейский рай! — начал горячо высказываться стоявший передо мною Генда.
Я продолжал хмуриться, беззвучно проклиная долбанных самураев. Да они же всегда были рады погибнуть ради императора и своей страны. Вообще-то, тяга нынешних японцев к Смерти меня сильно напрягала. Тут воевать надо, а они все так и норовят героически погибнуть. Блин! Сколько же трудов мне стоило, чтобы внедрить на японском флоте идеи беречь наших летчиков и матросов от глупого риска. Для летчиков я даже новый устав наваял. Точнее, заставил Генду и Футиду его написать, высказав им свои идеи. После конечно я его внимательно прочитал, и кое-что подправил. А каких трудов мне стоило протолкнуть этот весьма полезный документ во флотской среде. Об этом лучше не вспоминать. Эти упертые самураи всячески сопротивлялись моим новшествам.