– Свет, – пролепетал он тонким и удивленным голоском. Его рука поднялась ко мне. – Свет в небесах, ангел грядет. Он несет перерождение, тогда как сами люди не смеют, сами они ждут.
Он даже не знал ее имени. Какой же, блин, в этом всем смысл.
– Ангел.
Я взвесил «Теббит». Мой голос был надсадным без дыхания.
– Обознались, старче.
– Анг… – и тут, видимо, что-то просочилось сквозь галлюциногены. Голос вдруг стал истошным, он пополз от меня задом, уставившись на нож. – Нет! Я вижу древнего, перерожденного. Я вижу разрушителя.
– Вот теперь уже лучше.
Биокомпонент «Теббита» закодирован в желобе на клинке, в полусантиметре от лезвия. Порежешься случайно – вряд ли его заденешь.
Я порезал ему лицо и ушел.
Рана была глубокой.
* * *
Снаружи к моей голове спустился и закружился, щерясь, хоровод маленьких радужных мотыльков с головами-черепами. Я сморгнул их и сделал пару глубоких резких вдохов. Проветрить легкие от дряни. Перегруппироваться.
Набережная верфи за промывочной станцией была безлюдной в обоих направлениях. Ни следа Плекса. Вообще никого. Пустота казалась чреватой, дрожащей от кошмарных предвестий. Я так и ждал, что под ближайшее здание проскользнут гигантские рептильи когти и могучим броском уберут его с пути.
Твою мать, все, Так. Будешь фантазировать в таком состоянии – оно и случится.
Мостовая…
Двигайся. Дыши. Убирайся отсюда.
С небес сеяло легкой моросью, как будто наполняя свечение ламп Ангьера мягкими помехами. Над плоской крышей промывочной станции на меня надвинулись верхние палубы траулера, инкрустированные навигационными огнями. Далекие крики между кораблем и верфью, шипение и лязг автошвартовщиков, стреляющих в береговые пазы. Картина мира вдруг наполнилась перекошенным покоем, из памяти о ньюпестском детстве всплыли необычно мирные воспоминания. Прежний страх улетучился, и я почувствовал, как на губы наползает мечтательная улыбка.
Соберись, Так. Это только химия.
На другой стороне верфи под спящим краном-роботом блеснул шальной свет бликами на ее волосах – она обернулась. Я еще раз бросил взгляд через плечо в поисках погони, но дверь в бар была плотно закрыта. В нижние пределы моего дешевого синт-слуха просачивались слабые звуки. То ли смех, то ли плач, то ли черт знает что. В долгосрочной перспективе Г-гранаты довольно безвредны, но пока они не развеялись, ты обычно теряешь всякий интерес к рациональному мышлению или действию. Я сомневался, что в течение получаса кто-то догадается, даже где находится дверь, не говоря уже о том, как она открывается.
В пирс стукнулся траулер, притянутый тугими тросами автошвартовщиков. Обмениваясь шутками, на берег спрыгнули люди. Я незамеченным добрался до тени крана. Ее лицо призрачно плыло во мраке. Бледная, волчья красота. Обрамлявшие его волосы как будто трещали от полузримой энергии.