На трапе нас встретила погода. Меня хлестнули ветер и дождь, ударили по лицу, толкнули под разными углами. В самую гущу бури бросилась с воплями штурм-команда Влада. Я взглянул на Мураками, покачал головой и последовал за ними. Может, они и правильно делали: «Колосажатель» прочно засел среди оставшихся после него разрушений, и пути назад не было – только победа или смерть.
В серых завихрениях шторма началась пальба. Шепот и шипение лучевого оружия, грохот и лай огнестрельного. Лучи во мгле светились бледными синими и желтыми цветами. Далекий раскат грома по небу; на него ответила бледная молния. Кто-то впереди меня заорал и упал. Неразборчивые крики. Я соскочил с конца трапа, поскользнулся на округлом модуле, восстановил равновесие с помощью оболочки «Эйшундо» и скакнул вперед. В мелкую плещущую воду между модулями, к следующему торчащему пузырю. Его поверхность оказалась шершавой, цепляться было легко. Периферийное зрение говорило, что я на вершине клина, Яд – на левом фланге, Мураками – на правом с плазмошрапнельной пушкой.
Я применил нейрохимию и заметил впереди ремонтную лестницу на пирс, у основания которой прижало огнем сверху троих пиратов Влада. У ближайшего модуля подводного бункера плавало раскинувшееся тело их товарища; от лица и груди, где бластерный огонь выжег жизнь, шел пар.
Я бросился к лестнице с бесшабашностью водомерки. – Яд!
– Да – вперед!
Словно опять в Нечистой. Остатки настройки Сачков, а может, какое-то родство близнецов, забота «Эйшундо». Я перешел на спринт. За мной заговорил осколочный бластер – злобный порывистый скулеж в дожде, – и край пирса взорвался под градом картечи. Еще крики. Я добрался до лестницы, как раз когда пираты поняли, что их больше никто не прижимает. Я спешно полез наверх, заткнув «Рапсодию».
Там были тела, разорванные и кровоточащие после осколочного огня, и один из людей Шегешвара, раненый, но все еще на ногах. Он сплюнул и бросился на меня с ножом. Я увернулся, захватил вооруженную руку и скинул его с пирса. Короткий крик, потерявшийся в шторме.
Присесть и приготовиться – я поводил «Рапсодией» в плохой видимости, пока за мной ползли остальные. Дождь колотил, от вечнобетонной поверхности как будто поднимался миллион гейзеров. Я сморгнул капли с глаз.
На пирсе было чисто.
Мураками хлопнул по плечу.
– Эй, неплохо для пенсионера.
Я фыркнул.
– Кто же еще тебя научит, как надо. За мной, сюда. Мы прошли по пирсу под дождем, нашли вход, который я искал, и проскользнули по одному внутрь. Внезапное облегчение, освобождение от мощи шторма шокировало, почти как тишина. Мы стояли, обтекая на пластиковый пол короткого коридора со знакомыми тяжелыми металлическими дверями с иллюминаторами. Снаружи ревел гром. Я на всякий случай заглянул в стекло двери и увидел комнату, полную безликих металлических шкафчиков. Холодильник для хранения корма пантер и время от времени трупов врагов Шегешвара. В конце коридора узкая лестница спускалась к грубому станку для переоблачения и ветеринарной секции для пантер.