Битва за Новороссию (Широкорад) - страница 23
Одновременно Хмельницкий послал в Москву чигиринского полковника Вешняка с грамотой к царю. «Нас, слуг своих, – писал Богдан, – до милости царского своего величества прими и благослови рати своей наступать на врагов наших, а мы в божий час отсюда на них пойдем. Вашему царскому величеству низко бьем челом: от милости своей не отдаляй нас, а мы бога о том молим, чтоб ваше царское величество, как правдивый и православный государь, над нами царем и самодержцем был».
Царь Алексей отвечал очень осторожно, что вечного докончания с поляками нарушить нельзя, «а если королевское величество тебя, гетмана, и все Войско Запорожское освободит, то мы тебя и все войско пожалуем, под нашу высокую руку принять велим».
В июле 1649 г. порубежные воеводы получили из Москвы инструкцию, в которой содержалось предписание не давать Польше ни единого повода для претензий. Казаков из Малороссии принимать на царскую службу только женатых с семьями, а холостых отправлять на Дон. Но и семейных казаков не держать в пограничных с Польшей городах, чтобы избежать конфликта с Речью Посполитой, а отправлять их в городки на южные границы для защиты от крымских татар.
Как видим, царь Алексей Михайлович делал все, чтобы избежать войны с Польшей. В свою очередь гетман прекрасно понимал, что воевать в одиночку с Речью Посполитой означало заведомо обречь себя на поражение. Поскольку Москва по-прежнему отказывалась принимать Малороссию в свое подданство, Хмельницкий отправил послов к турецкому султану. И вот в 1651 г. Махмед IV признал Малороссию и запорожцев своими вассалами, пожаловав им тот же статус, которые имели Крым, Молдавия и Валахия.
Спору нет, Богдан страдал запоями, и, судя по фамилии, алкоголизм у него был наследственный, он был склонен к резким поступкам, но в этом случае гетман решил лишь попугать Москву. И, надо сказать, его замысел полностью оправдался. Алексей Михайлович и его бояре всерьез поверили, что гетман решил податься к туркам, и начали форсировать мероприятия по возможному соединению Украины с Россией.
«В апреле 1650 г. в Москву поступили известия о подготовке совместного похода гетмана Богдана Хмельницкого и короля Яна-Казимира, заключивших к этому времени мир. Вернувшийся в Рыльск 23 мая 1650 г. русский лазутчик Василий Харин подтвердил подлинность изложенных выше известий. ссылаясь на сотника Войта из Барылоски, он добавлял, что польские войска во главе с королем первыми вторгнутся на территорию России»[40].
В конце лета 1650 г. войско крымского хана и отряд запорожцев во главе с Тимофеем Хмельницким двинулись на Нижний Дон. Донские казаки усиленно готовились к обороне. Кроме того, «казаки с Дона посылали на Миус к запорожцам своих станичников с речами, что “они, донские казаки, с ними, запорожскими черкасы, люди одное православные християнские веры”, вследствие чего “им, запорожским черкасам, сложась з бусурманы, на них, православных християн, войною приходить не годитца”. Донские казаки напоминали также, что до настоящего момента запорожцы всегда с ними “бывали в дружбе и в с[с]ылке, и зипун добывали сопча” (т. е. вместе, сообща ходили в походы). Ответ на это запорожских казаков был уклончив. Из их войска отвечали, что они пришли войной не на донских казаков, а на “горских черкас”, но при этом отмечали, что если крымский хан им велит “идти войною не токмо что на них, донских казаков”, [а] хотя и на государевы ближние городы – и они де пойдут”, поскольку “не послушать де им крымского царя нелзе” (т. е. нельзя), так как они связаны с ним условиями военного союза, да и во время войны с поляками “крымской де царь со всею ордою им, черкасам (запорожцам), помочь чинил”. Впрочем, через две недели стояния на Миусе запорожцы пошли обратно»