Герман пустился во все тяжкие. Талантливый парень, все ему давалось легко, а учиться не захотел. Увлекся гонками на машинах, а там – тотализатор. Легкие деньги. Потом начался ипподром, дальше – карты. Баб – море. Сошелся с одной, старше его лет на десять. Из «деловых», работала в ресторане метрдотелем. И еще спекулировала – тряпки, посуда, золото. Была не дура выпить. Жили весело, на полную катушку. Кабаки, гулянки, поездки в Сочи и Прибалтику. А там снова – кабаки и гулянки.
Иза сходила с ума. Кричала Матильде, что это ее воспитание. Что она распустила и избаловала детей. Матильда неловко оправдывалась и, как всегда, уходила к себе плакать. Михаил Борисович молча страдал – дети не оправдали его надежд.
А потом заболела Иза. Болезнь тяжелая, длительная и неизлечимая. Лимфогранулематоз. Человек не живет и не умирает – мучается. Теряет силы. Какой-то врач сказал Изе, что она заболела на нервной почве. И она обвинила во всем детей – безалаберных и безответственных, изуродовавших свои и ее жизни. Мужа, равнодушного, думающего только о работе. И конечно, сестру, «приложившую ко всему этому руку».
Но было не до обид и слез – надо было вытаскивать Изу. У Бориса и Леночки – дети, очень непростая жизнь. У Германа своя история – какие-то неприятности с органами. А Мишенька совсем сник и растерялся. Сидел за столом и смотрел в одну точку. Всех надо было вытаскивать и всем помогать.
Матильда стала главной в семье. Больница, врачи, Иза, племянники, внуки, домашние хлопоты, передачи в больницу и, конечно, потерянный и растерянный Мишенька – все было на ней.
– Только бы хватило сил! – шептала она по ночам.
И неумело, своими словами, молилась: выпрашивала у Бога здоровья сестре, душевных сил Мишеньке, благополучия племянникам и терпения и физических сил себе.
Когда забирали Изу из больницы на Каширке, жизнь в доме становилась и вовсе невыносимой. Больная обижалась, капризничала по любому поводу, привередничала в еде. Матильда откликалась на любую просьбу сестры, пусть самую нелепую. Уговаривала себя, что надо держаться.
Летом вывезли Изу на дачу. Поставили кровать под яблоней, и Иза целый день лежала и дремала. Однажды позвала Матильду, обняла ее и стала просить прощения.
– За что? – изумилась Матильда.
– За все, – усмехнулась Иза. – Ты же знаешь, есть за что.
– Ну, это дела давно минувших дней, стоит ли говорить? Жизнь сложилась так, а не иначе. Да и вообще уже почти прошла, – улыбнулась Матильда.
– Знаешь, мне осталось немного. Не перебивай, я это чувствую. – Иза вздохнула и взяла Матильду за руку. – У меня к тебе просьба. – Она замолчала и долго смотрела перед собой: – Не бросай Мишу. У детей своя жизнь. А он на земле один – ни друзей, ни родни. – Иза опять усмехнулась. – Ну, с друзьями это, положим, я постаралась. Ты же знаешь, как я не любила все это. Дети – эгоисты, все в меня, до отца им не будет никакого дела. А без тебя он пропадет. Да ты это и без меня знаешь.