Да что ж это за напасть, снова приуныла Женька. Все словно сговорились и покинули ее в самый острый момент жизни, когда они так нужны ей. Может, это судьба испытывает ее на прочность? Или темные силы встали на Женькином пути? И вот при мыслях о темных силах Женька вспомнила о маге Лаврентии и поняла, что он единственный, кто сможет ей теперь помочь, он один способен ее защитить и от энергетического нападения, и от физической расправы и что именно к нему ей сейчас до смерти хочется.
Тьфу, тьфу, тьфу! Сплюнула Женька тут же через левое плечо. До какой еще смерти? Просто хочется. И она спрыгнула с подоконника и поскакала вниз по лестнице, потому что во всех детективах и фильмах ужасов лифт считается крайне опасным местом, входя в который человек попадает в ловушку.
На этот раз, пожалуй, впервые в жизни, Женя предупредила Лаврентия о своем визите, и, несмотря на поздний час, он сразу же и без лишних вопросов согласился с ней встретиться.
— Лаврентий, извините, я так поздно… — начала оправдываться в прихожей Женька, пока маг помогал ей снять куртку.
— Все в порядке, моя прекрасная гостья, — поднял тонкую изящную руку маг. — Я редко сплю по ночам, так что поздние визиты мне гораздо приятнее утренних. Прошу. — И он распахнул двери в свой роскошный кабинет средневекового алхимика.
И, разумеется, на столе тут же появился серебряный поднос с вином и фруктами. Иногда Женька задумывалась о том, сколько посетителей за день принимает Лаврентий и сколько он пьет. Но что удивительно, вот сейчас в конце трудового дня он выглядел абсолютно трезвым. А может, он не со всеми пьет, а только с избранными?
— Вино — это магический, сакральный напиток, — словно подслушав ее мысли, произнес Лаврентий, с ним это часто случалось, — и пить его стоит лишь в определенном настроении и, уж конечно, в избранной компании, иначе таинство превращается в пьянство, священнодействие — в балаган.
Он разлил по старинным кубкам густое невероятного черно-красного оттенка вино.
Сегодня Лаврентий был облачен в длинный атласный балахон, украшенный богатой вышивкой, с широкими рукавами, которые он вынужден был поддерживать, разливая вино. На ногах его красовались расшитые восточные туфли. Лаврентий любил дорогие, эффектные наряды. Женька в своем скромном свитере и в заляпанных уличной грязью джинсах казалась рядом с ним бездомной дворняжкой.
— Итак, моя дорогая, пришло время излить душу, — без всякой насмешки и иронии предложил Лаврентий, и Женька его предложением тут же воспользовалась. Причем, к своему стыду, не просто поделилась проблемами, но и разревелась по недавно приобретенной скверной привычке.