Вместо группового портрета он успел написать только одного короля Генриха, причем пришлось переделывать, потому что король не был доволен своим видом на портрете. В результате Генрих получился много симпатичней, чем был в действительности.
Катарина прекрасно понимала, что значит столь резкий выпад против нее. Главной бедой женщины было отсутствие беременности, шли месяц за месяцем, а никаких признаков будущего ребенка не было. Имей женщина детей в предыдущих браках, ей было бы проще чувствовать себя невиновной, но даже то, что оба ее первых мужа были стары и больны для продолжения рода, не давало повода для оправданий.
— Ну вот, вот же! Где были мои глаза?! — горестно вопрошал Его Величество, вознося свои поросячьи глазки к небу и запихивая в рот очередной огромный кусок свинины. — У нее не было детей ни с лордом Боро, ни с лордом Латимером! Почему мне никто не подсказал?!
Присутствующие скромно опускали глаза в пол и бормотали нечто вроде «Ваше Величество всегда знает все лучше своих подданных».
— Что?! Я мог и не заметить, я доверчив, и мне можно заморочить голову.
Это совсем не соответствовало действительности, но снова никто не смел возразить. Никто не вспомнил, что король не спрашивал совета, и мужья леди Латимер в таком возрасте могли уже не быть способными к деторождению, как и сам король из-за многочисленных болезней.
Генриху же все больше казалось, что Катарина женила его на себе обманом, он совершенно забыл, как пыталась избежать этой участи несчастная вдова, что она желала стать женой совсем другого человека, что он сам не слушал ничьих советов. Ясно: ему нужна новая жена, неважно, какая она будет по счету, главное, чтобы родила сына, много сыновей.
Оставался вопрос: куда девать нынешнюю.
Катарина почувствовала на своей шее холод железа топора. Никто не сможет ей помочь, сэра Томаса Сеймура отправили во Францию, да если он и вернется, то не станет заступаться за несостоявшуюся супругу, ему расположение короля куда важней Катарины Парр! Сестра и ее муж слабая защита, им самим не пропасть бы вместе с Катариной. Дети, как бы ни любили мачеху, ничего поделать не смогут.
Но развестись король просто не сможет, казнить Катарину не за что, она не совершает прелюбодеяний. Гардинер с удовольствием подсказал бы Его Величеству выход, который напрашивался сам по себе, но король действительно ни у кого не спрашивал совета. Гардинер ничего не знал о беседах королевы с магометанским лекарем, иначе уже давно использовал бы эти знания в своих целях. А король просто забыл о давнем разговоре с Катариной. Сама женщина страшно боялась, что он вспомнит.