Но вариантов не было, я обреченно выпрямился, сразу пытаясь развернуться хотя бы боком и быстро натянуть на себя штаны, стараясь не сильно морщиться и дергаться от боли.
— Подожди, я спасатель принесу, — со вздохом остановила меня мышь, вставая с дивана.
Я сразу воспользовался возможностью упасть на него, лицом вниз, скрыв все что нужно.
Быстро вернувшись, мышь вручила мне стакан с чем-то горячим и сладким, я его залпом выпил, обжигаясь и наслаждаясь одновременно. А потом меня принялись массировать спасателем.
В этот раз задница болела так, как будто мне вообще всю регенерацию отключили к чертям! Но спасатель… из холодильника… да еще втираемый ласковым нежными руками — это было такое удовольствие.
— Чертенок, ты там живой хоть? — с искренней заботой в голосе спросила мышь, продолжая размазывать холодное по раскаленному.
Душа вновь запросила права голоса, чтобы высказаться и про жадность людскую и про то, что кому-то может и не нравилось меня бить раньше, но сегодня этот кто-то явно получал удовольствие от процесса. А закончить все тем, что садисты бывают разные и кто-то морально втирает так, что впору мастер-классы устраивать. Один этот шерстяной прикид чего стоит, черти его…
Но тело тоскливо заныло, напоминая, что за правду придется страдать именно ему. Так что, уткнувшись в подушку буркнул:
— Живой, только горло болит.
— Сильно болит? — продолжала с участием докапываться мышь.
Я кивнул.
— Блин! Не нравится мне твой кашель! — мышь залезла ко мне на диван и снова потянулась трогать лоб.
— Мне он тоже не нравится, — хмыкнул я в диван. Не удержав этот самый кашель, Светлым его всем на недельку, когда они мне мои грехи зачитывали.
— Ну вот, этого я и боялась, — мрачно подытожила мышь. — Заболел.
— Да ты спятила?! Бред какой! С чего бы? Да я ни разу, никогда, даже у Светлых! А там дубак у них и я голый… — тут я заткнулся, удачно закашляв. — Короче, я не могу болеть, я же Высший!
— То есть кашляешь ты для собственного удовольствия? — ходячее олицетворение ехидства хмыкнуло, но как-то не весело. — И температура у тебя повышается тоже исключительно по собственному желанию… — мышь откинула липнущую к моему лбу челку, чтобы еще раз приложить руку.
И уже откровенно нахмурилась.
— Видимо, местные микробы не знают, что высших есть невежливо. Дикие они.
Я предпочел молчать, пока душу опять вразнос не понесло. А то мне есть что сказать, и про удовольствие от этого бесового кашля и про диких микробов!
— Давай лечиться, что делать, — мышь сегодня просто рекорды бьет по тяжким вздохам. — Не снимай шарф, чертенок, я понимаю, что он колючий и дурацкий, но это для горла, а не для того, чтобы посмеяться. — Это она заметила, как я потихоньку оттягиваю проклятые колючие лохмы от шеи, а то достали уже! — Ложись удобно, я тебе принесу лекарства и поесть. Или пойдешь на кухню?