Проникновение в святая святых вызвала у жертвы очень неоднозначные чувства. Член его уже давно встал и горделиво подрагивал, красуясь аккуратной нежно-розовой головкой, а вот попка сжалась и попыталась вывернуться из Реджининых рук.
— Тс-с-с, я не разрешала тебе уворачиваться, — Джина одним движением бровей — а что, неплохо быть магом! — призвала с ковра баночку со смазкой и перчатку. — За то, что ты такой своевольный и непослушный султан, я тебя накажу… попозже. А пока мы будем играть в приятные игры…
Передвигаться по мягкому ковру было удобно, так что Реджина почти незаметно для жертвы оказалась перед ним на коленях, одна рука ее скользнула парню между ног и легонько погладила между ягодицами, а вторая обхватила возбужденный член у основания. Это произошло одновременно — уверенный палец со смазкой погладил колечко ануса и, чуть нажав, проник внутрь, а женские губы обхватили клубничную от возбуждения головку члена.
«Непослушный султан» выгнулся навстречу и застонал, никакой кляп уже не мог заглушить его возбуждения.
Реджина уверенно и с огромным удовольствием, упиваясь его податливостью и своей властью, ласкала, облизывала, посасывала с одной стороны и нежно продвигалась вглубь с другой. Доведя количество вставленных в жертву пальцев до трех, она заставила его стонать еще громче и почти насаживаться на свою ритмично двигающуюся руку.
Тонкую грань, за которой волна возбуждения превращается в цунами оргазма, Реджина умела чувствовать заранее. И остановилась буквально за пару мгновений до этого. Отступила, убрала руки и губы, лишив уже почти зашедшееся в пароксизме удовольствия тело всех тактильных ощущений. И с наслаждением выслушала серию протестующих стонов — султан извивался, почти бился и требовал продолжения банкета.
— Ну-ну, мы же никуда не спешим, верно? — успокоила его Реджина все тем же горячим, пересыпающимся огненными песками пустыни шепотом. — Ты же помнишь о наказании? Непослушных мальчиков надо наказывать… иначе они окончательно испортятся… и заскучают, — она говорила и обходила инсталляцию с голым невольником по кругу, так, что ее шепот осыпался мелкими песчинками вожделения словно бы со всех сторон одновременно.
Все же ей необыкновенно повезло с приключением. Такой отзывчивый, такой горячий, непокорный и податливый одновременно. Руки сами тянулись погладить, приласкать, успокоить, прижать к себе, так, чтобы он спиной и ягодицами почувствовал, как откликается ее собственное тело под застегнутой «на все пуговицы» одеждой. Пока он не расслабился и не перестал извиваться, даже чуть откинул назад голову — то ли позволяя, то ли умоляя о ласке.