– Я тебе, с**а, покажу, что такое, – начал было Петров, но участковый дал ему знак молчать и сам ответил:
– Разберёмся в отделении. Вы тут не имеете права находиться – дом опечатан, – и опять перевёл взгляд на женщину.
– Да мы сейчас уйдём, – сказал мужик.
– Никуда ты не уйдёшь, а пройдёшь со мной, – повторил участковый.
– Хорошо, – сказал тот.
– Ваша фамилия? – спросил участковый.
– Фамилия – Фролов, – ответил мужик.
– Ах ты, с**а позорная, – зацедил было Петров.
– Отставить, – приказал участковый.
Мужик легко перебрался через женщину и сказал:
– Дайте одеться – не пойду же я с голой задницей по деревне.
– А где твои телеса? – удивился Сердюков. – Что-то ты не похож на Фролова.
Перед ними стоял сорокалетний мужчина, прекрасно сложённый, без всяких признаков обвислого живота и прочих особенностей, свойственных его живому предшественнику. Но человек этот был – вне всякого сомнения – живой, из плоти и крови, нормально с членом, на Фролова вообще не похожий.
– Что ты видишь – то и есть, – отозвался мужик, – все мои телеса.
– Фролов был жирный, в дверь еле пролазил.
– Никогда я такой не был, – спокойно возразил мужик.
Участковый засомневался, может, это вообще не тот, кого они ищут, просто забрался с бабой в пустой дом через окно. Скорее всего, так и есть.
Женщина не просыпалась, он не мог удержаться и всё время косился на неё.
– Кто такая? – спросил он.
– Не знаю, – ответил мужик, – на реке познакомился. Её нельзя будить, если сейчас проснётся – заболеет.
– Что?! – опять зацедил Петров. – Кровь у неё пил?
– Да вы что?! Какую кровь?
– Такую кровь! Как у моей Нинки. Так ты её ещё и того в придачу!
– Я твою Нинку в глаза не видел.
– Врёшь, с**а, – не поверил Петров.
– Зачем бы я врал?
– А шоб я тебя не прибил!
– А ты прибей меня, я слова не скажу, – неожиданно предложил мужик, как будто перспектива быть прибитым совсем его не обеспокоила.
– А ты правда Фролов? – спросил Сердюков. – Что-то не похож.
– Я – не тот, – настаивал мужик.
– А кто? – спросил участковый.
– Дайте одеться, – мужик поднял лежащую на полу рубашку.
«Вроде и правда не он, – подумал участковый, – уж больно не похож, совсем другой человек».
Женщина вздохнула во сне, положила руку себе между ног, слегка придавила и тихо застонала. Но не проснулась. Пальцы её медленно двигались. Она стала часто дышать, губы её приоткрылись, и зубы сияли в темноте, как будто фосфоресцировали. Она чуть отодвинула согнутую в колене ногу, как будто облегчая себе доступ.
Участковый, как и Петров и Сердюков, смотрел на неё, остолбенев во всех смыслах этого слова, включая состояние члена.