Стийв недоуменно посмотрел на меня. Потом вспомнил и слегка побледнел:
— Госпожа…? Я же ничего не сделал…
— Потому что тебя Зэйх удержал, — говоря это, я одновременно, крепко привязывала скрещенные в запястьях руки Стийва к спинке кровати. Мой мальчик тихо всхлипнул, встретившись со мной взглядом, попытался улыбнуться, но уверенного спокойствия в глазах не было.
— А может, все-таки засчитаем за проявление излишней эмоциональности?
Я хмыкнула и отрицательно помотала головой.
— Это был приступ ревности, мой хороший. Прими это как факт и подумай над тем, насколько такое поведение нарушает наш с тобой договор.
Мальчишка возмущенно фыркнул, а кончики ушей запылали:
— Я же послушно лежу и не рыпаюсь. Хотя знаю, что вы будете со мной делать!
После того как я строго посмотрела на него, румянец уже полностью захватил ушки и перешел на щеки, и, после тяжелого обреченного вздоха, мое солнышко выдавило из себя: «Госпожа…»
Потом мне состроили жалобно-виноватую мордочку и снова попытались улыбнуться: «Ну, пожалуйста! Давайте лучше пятьдесят ударов по заднице, а?»
Стив
Я до последнего надеялся, что она не серьезно. Что я вот сейчас немного поунижаюсь, побоюсь показательно, и меня простят. Ну, вернее, выпорют, конечно, но привычно. Ремнем по заднице. Тикусйо! Размечтался!
Я лежал на кровати, голый и с широко разведенными ногами — ничего необычного, кроме того что у Юйши в руках была такая же многохвостая игрушка, которой меня пороли утром. И она взмахнула ею, глядя на меня. Я видел, что хвосты эти даже края кровати не заденут, будет только свист и движение воздуха рядом со мной. Но яички от страха все равно сжались, а член, зараза, наоборот, бесстыдно рванул вверх.
Меня несколько раз в драках ногой по яйцам били, искры из глаз и боль такая, что на секунду выключает из реальности. А сейчас будет не один, и даже не два удара. Я же кончусь тут… Тикусйо! Вслух хотя бы считать не заставили!
Юйша
— Будет пять ударов. Считай вслух. Четко.
Размахнувшись, я покрыла ленточками флоггера сразу весь ствол и мошонку. Мальчишка дернулся и застонал через плотно сжатые губы. Потом глубоко вдохнул и прошептал: «Раз». Молча смотрим друг на друга. Полминуты тишины. Потом: «Госпожа!». Не прокатит, мой хороший. С такой интонацией Зэйх: «Тля!» произносит. Снова смотрим друг на друга. Наконец Стийв не выдерживает: «Простите. Один, госпожа!».
Напоминаю себе, что я наказываю его для его же блага. Делаю следующий замах. Свист. Удар. Стон. По оголенной головке, конечно, дико больно. Согласна. Не понятно, почему возбуждение у моего солнышка не спадает, а наоборот, как будто усиливается.