Я кладу маску на место и делаю приглашающий жест:
— Как обычно.
Мое солнце опускается на колени возле кровати, ложится на нее животом и закрывает руками голову.
— За что я буду тебя сейчас наказывать?
— За то, что я расслабился и позволил себе обратиться к вам на «ты».
Не понимаю почему, но меня такой ответ не устраивает, хотя вроде бы все правильно. Но в голосе столько невысказанной обиды.
— Ты считаешь это наказание незаслуженным? — уточняю я, выбирая между ремнем и флоггером. Вообще я планировала слегка приласкать флоггом и все. А теперь, похоже, и правда, придется всерьез выпороть.
— Нет, госпожа, все заслуженно, — уверенность пополам с горечью. Мой мальчик, я сама уже устала тебя воспитывать. Но если ты постоянно провоцируешь меня, раз за разом?!
Ласково глажу ленточками флоггера и смотрю, как спинка прогибается.
— Ты бы хотел иметь возможность обращаться ко мне на «ты»? — В ответ вздох и тихий шепот: «Да…»
— Даже Зэйх обращается ко мне на «Вы», — ехидно заостряю внимание малолетнего нахала, продолжая возбуждать его, нежно поглаживая полосками кожи.
— Я понимаю, — соглашается он со мной, продолжая выгибать спинку и чуть отклячивая попку.
Влетал он сюда счастливый, а сейчас весь скуксился. И кроме как на маску валить такую резкую смену настроения не на что.
Я откладываю в сторону флоггер, усаживаюсь на кровать, рядом со Стийвом, расцепляю его руки и запускаю пальчики ему в волосы.
— Давай просто поговорим, мой хороший.
Мое солнышко крутит головой, подставляя под ласку то затылок, то макушку. Щурится от удовольствия. Так бы и отымела сейчас прямо на кровати.
Не найдя ни одной уважительной причины отказать себе в исполнении своего желания, я встаю и тихо шепчу на ушко: «Знаешь, мы позже поговорим. Чуть позже».
Достаю смазку и страпон, ловлю очумелый взгляд Стийва, который еще не знаком с этой игрушкой. Снимаю платье и улыбаюсь, видя восхищение в глазах моего солнышка. Удивительно приятно. Протягиваю ему страпон:
— Сможешь надеть его на меня?
Большого ума для этого не надо. В принципе эта игрушка просто фиксируется внутри меня, но для какого-то кокетства производители приделали у него ремешки, которые надо застегнуть на бедрах.
Стийв начинает с ремешков, и я аккуратно выпутываю их из его пальцев: «Сначала надо вставить в меня». Солнце, ехидно улыбнувшись, облизывается, и, положив ладони мне на внутреннюю сторону бедер, аккуратно разводит мои ноги, приподнимая их и кладя себе на плечи. Я, упираясь на руки, слегка откидываюсь назад, продолжая сидеть на кровати. Стийв, стоя на коленях, склоняется и касается губами моих губ, нежно-нежно, потом проникает языком. Сначала просто проводит им внутри, по всей розовой чувствительной кожице, вверх. Облизывает губы, смотря на меня, и теперь легонечко трогает языком клитор, играет с ним, сосет его губами. Сердце у него при этом стучит так, что мне кажется, я не просто чувствую этот стук, я его слышу. Он оглушает меня. Хотя, может быть, это стучит мое сердце?