«Точка, а это мысль! — Гюрза аж подпрыгнула и даже в ладони тихонько хлопнула. — Ты же перекидываешься легко. Намажь человеческое тело, и будешь зверем-невидимкой и демоном одновременно!»
«Гы! — вдруг обрадовалась я. — Помнишь, как Славка в какой-то передаче увидел как человек под скелета гримируется? Все тело черной грязью вымажу, намалюю типа кости светящиеся, и череп на морде! Кто увидит — на месте тапочки склеит!»
Но Гюрза нахмурилась.
«А краска на коже останется? Одежда пропадает. Но краска не одежда, она не посторонний предмет, а с кожей сливается».
«Хм… да, в яме мне отмываться негде. Надо подумать, как не спалиться».
«Отмыться я помогу. Воды, мыла натаскаю сюда. Тряпок тут до фига и еще маленько. Заныкаем грязные в самый дальний угол, туда никто и не заглянет еще сто лет!»
«Отлично. Тогда помоги прямо щас заскелетиться, у меня горшочек с фосфором с собой,» — я скинула со спины рюкзак и через мгновение поднялась с четверенек уже человеком. И опять была сцапана Гюрзой в охапку. Упс. Сеструха явно по человеческому общению заскучала.
Долго нежности не продлились. И то слава пряникам. Гюрза быстро собралась и переключилась в рабочий режим:
«Давай-ка сначала просто проверим, прежде чем скелет рисовать».
Аккуратно откупорив горшочек, Гюрза придирчиво осмотрела содержимое, даже принюхалась. Поставила горшочек на пол, отошла к тряпкам, выбрала одну потоньше, оторвала лоскут и намотала на палец. Типа кисточка. А молодец, ей руки пачкать и отмывать потом ни к чему. Гюрза сцапала меня за руку и, подумав, изобразила мне на тыльной стороне ладони непонятную разветвлённую закорючку. Не скелетно как-то. Гюрза отмахнулась:
«Я хочу понять, как оно сохранится после перекидывания туда-сюда. А вдруг размажется? Надо разные линии и мазки попробовать».
Ну чего, разумно. Гюрза у нас голова.
— Так…, — задумалась она вслух. — В том ролике вроде бы ещё чёрным рисовали. Фон. У нас это грязью будет? Давай…
Нарыть глины слегка смочить и измазать руку труда не составило. Грязи вокруг… много. На этом этаже я всего лишь к выгребной яме смоталась и там нарыла сколько надо.
Гюрза, увлёкшись художественной росписью по моему телу, как-то словно воодушевилась, стала гораздо больше похожа на себя прежнюю, уверенную и спокойную.
Сестрёнка отступила на шаг, осмотрела меня внимательно.
«Давай, Точка, меняйся».
Я сконцентрировалась, по телу прошла волна, и я привычно оказалась на четырёх лапах.
Сестренка озадаченно почесала нос.
— Ну в целом… на шерсти ни следа. Давай теперь обратно! А то вдруг при новом обращении пропадет весь рисунок и останешься, как голая в бане.