Ради себя, конечно.
Я обвёл взглядом провонявший отбросами сумрачный зал, дождался, когда меня заметят, особенно главный, и, ухмыльнувшись в лицо бугаю за барной стойкой, рявкнул:
— Всем бухи! За мой счёт!
Га! Одна фраза — а эффект, как у шумовой гранаты. Грохот опрокинутых чурбаков-табуретов, недоверчивые возгласы и всеобщий вопль восторга. Я выжидал чего-нибудь необычного. Мало ли, ждут меня тут с распростертыми объятиями заговоренных капканов. Нет, всё как всегда, можно смело заходить и радоваться жизни.
Вообще-то я не боюсь проблем. Напротив! Я их обожаю!
Проблемы в этом занюханном диком мирке — единственное, ради чего я его вообще терплю. Без них от скуки можно шлюзы разгерметизировать. Жаль только, все уже в курсе, и ни одна харя в этой дыре больше драться со мной не хочет. Трусы вакуумные.
— Всем выпивки, — повторил я тише, скорее для себя, чем для других. Один хрен кулаки не почесать, значит, пусть под ногами не путаются.
Местное общество опустившихся выпивох едва наскребает на поддавон, моя щедрость им настолько в жилу, что по пьяни они за меня будут горой, если натравить грамотно. Тоже развлечение.
Вдохнув напоследок чистый воздух сельвы, я шагнул в смрад «Придонья». Всегда удивлялся, насколько точное название дали этой дыре. Заведение приткнулось под городом на последнем нежилом ярусе, море джунглей практически лижет пятки местным обитателям. А иногда на ярус заползает… всякое. И тогда становится худо. «Чистая» публика из верхних тут не появляется, только полные отморозки или отбросы.
Морщась от неизбежных похлопываний и заверений в вечной преданности и дружбе, я прошёл к полюбившемуся столику, за которым, вот досада, уже сидели. Кажись, новенькие. Морды я не узнал. Да и не собирался. Взял двух упившихся щенков за шкирки и без изысков выкинул в проход. Ребята, без обид, но это моё место.
— Выпить! — махнул я хозяину, краем глаза косясь на зарычавших и перекинувшихся волчат. Явно новенькие. Может… а, нет. На один раз зубом щелкнуть, слишком скучно.
— Кто уймёт этих ненаглядных, с меня вторая порция! — объявил я, с удовольствием наблюдая, как толпа за столиками взревела, будто море отхлынула от берега и настоящим цунами захлестнула волчат.
— Карл, ты что творишь? — зашипели над ухом. — Опять Ушастому потом мебель заново чинить?
— Вот только без нравоучений, — отмахнулся я, глядя как щенков пинают и выпроваживают, — разве же это мордобой? Ничего с твоей мебелью не случится.
— С-с-с-с…
За мой столик опустился щуплый гадёныш, что в любую щель влезет. Не зря у него вторая ипостась змейская. В другой жизни я бы таким побрезговал, но на то она и другая жизнь, почти забытая. Я клацнул зубами, представив, что между ними кое-чьё змейское горло. Сразу настроение поднялось, и я залпом отпил из кружки, грюкнутой передо мной хозяином с исключительной злобой.