— Стрёмно как-то, — не слишком понятно ответил Воронцов. Похоже, сомневается. — Ну, допустим. А как же одежда?
— Одежду вам найдём. На допросе скажете, что мы нашли в вас в австрийских солдатских сапогах, офицерских шароварах и гуцульском плаще, который вы стащили, пока были в бегах. Плащ австрияки потом отобрали.
Соотечественник успокоился. И слава Богу! Теперь срочно переговорить с Агафоновым. Подпоручик подозвал вахмистра. Бородач бесшумно оказался рядом. Голицын попросил станичника, если того будут спрашивать, подтвердить, что их благородие прапорщика Воронцова обнаружили в плену в шароварах, австрийских солдатских ботинках и белой исподней рубахе. Подчеркнул — именно в белой. И пусть вахмистр с казачками своими беседу проведёт.
Агафонов пригладил бороду и прошептал:
— Слушаюсь, ваше благородие.
Но как-то холодно произнёс эти слова вахмистр.
— Сидор Пантелеймонович, я тебе обязательно всё расскажу, но позже. Просто выполни мою просьбу. Хорошо?
Пластун кивнул. На востоке чуть заметно светает. Появился посланный к траншеям казак и махнул рукой.
— Можно, — проговорил Агафонов.
— Вперёд, — тихо скомандовал Роман Васильевич.
Хронослужба Конфедерации
14 июня 2333 года.
Оперативный отдел Московского регионального департамента,
Подмосковье.
Всё-таки всучил девчонку! Ну ничего. Поборемся! Мембрана в стене с нарисованным контуром двери исчезла. Вышли все посетители. Все, кроме лейтенанта. Портал запечатался, мембрана снова превратилась в монолит, а девчонка всё не выходит. Ничего себе! Палыч инструктирует новенькую? Или что?
Мембрана распалась, в коридор выпорхнула лейтенант.
— Стоять! — Ян схватил девчонку за руку. — Ты чего это удумала?
— В смысле? — та захлопала длинными, загнутыми кверху ресницами.
Младший лейтенант по росту едва доходит Прилуцкому до плеча. Пожалуй, чуть выше. Не в его вкусе. Мелковата.
— Ступай к Тарану и откажись! — потребовал Ян.
— Не могу, господин капитан. Приказ вышестоящего начальства, — девчонка дерзко взглянула в глаза. — И пустите руку! Больно.
Прилуцкий отпустил. Вот мелочь пузатая! Ещё дерзит! Про пузатую, конечно, зря, фигурка что надо. Кровь прилила к щекам.
— Вот так значит? — прорычал Ян.
Девчонка от рыка едва заметно сжалась, но серые глаза всё также сверкают.
— Тогда я сам поговорю с «высоким начальством»!
Прилуцкий развернулся к кабинету. Лейтенант тут же схватила его за руку и затараторила:
— Господин капитан, Ян Максимович, пожалуйста, не ходите! Не подведу! Честно-честно… — в голосе невесть откуда взялся едва заметный акцент.
— Да отцепись ты! — Прилуцкий вырвал руку.