-Разбойнику прежде всего нужно быть везучим и пользоваться покровительством высших сил, иначе недолго ему ходить под божьими небесами, - рассудительно ответил мастер Глаас. – А что у вас за везение, если сидите сейчас передо мной, как мокрые куры? У богов вы, ребятишки, в немилости, можете не сомневаться. Прикончить вас – и то будет милостью, доброй смертью вам все равно не помереть.
Возразить на это было нечего: везением в последнее время мы похвастаться не могли.
-Сударь, помилосердствуйте… - вновь заныл Харль.
-Я и так к вам добрее родного батюшки, - отвечал Глаас. - Вот что, скажи на милость, ты умеешь делать, сопляк?
-Я? – Харль вздернул нос. – Да никто не знает больше историй, чем я! От короля Одерика до феи Мараны – обо всех я знаю добрый десяток сказок, а если надо – могу и спеть…
-Ой, не в добрый час ты расхвастался, Харль, - пробормотала я, и пронзительный взгляд черных глаз господина Глааса тут же остановился на мне.
-А ты чем ценна, кроме того, что уродилась девкой? – спросил он, посмеиваясь, и я тут же решила, что мне нужно перещеголять Харля во что бы то ни стало, ибо вопрос главаря вновь заставил остальных разбойников разразиться хохотом, от которого у меня враз отнялись ноги.
-Я… я умею врачевать, - торопливо принялась перечислять я все свои неоспоримые достоинства. – Знаю травы, умею выводить вшей, чесотку и прочую заразу, да и зуб порченый выдерну, ежели мне перед тем поклянутся, что не свернут шею опосля этого дела, а то ведь от боли чего только в ум человеку не взбредет...
-Стало быть, пару медяков сверх обычной цены накинуть можно, - расхохотался мастер Глаас, и, наконец, соизволил обратить свое внимание на Хорвека, тут же потемнев лицом.
-Тебя я даже спрашивать не буду, - сказал он. – Вижу, что человек ты – хуже меня самого. Да еще и хворый. Тебя с собой не возьму. Эй, Торок! Осталось за подворьем место для еще одной могилы?
Хорвек, услышав это, только улыбнулся, и я поняла, что такой исход ему и вправду кажется добрым: бывший демон более всего опасался не смерти, а дожить до тех времен, как сознание его окончательно помутится.
-Ох, сударь! – я, позабыв о былом страхе, бросилась перед Глаасом на колени. – Не убивайте его! Прошу вас!..
Нужные слова не шли на ум, да и какими доводами можно было пронять старого разбойника? Хорвек и в самом деле выглядел совершенно больным. Я ничего не смыслила в работорговле, однако не сомневалась, что устроено это дело точно так же, как и продажа домашнего скота: больных животин на дальний торг не ведут, а режут где-то за двором. Харль дергал меня за руку, видимо, опасаясь, что мои просьбы разгневают мастера Глааса, отличавшегося, по-видимому, тяжелым характером, а я отчаянно повторяла раз за разом: «Не убивайте!..»