Максимилиан, который до этого шел молча, многозначительно кашлянул и метнул на Аннет предостерегающий взгляд. Та сделала вид, что не заметила, и упрямо продолжила:
– Я живу в квартале «Десять муз», где селится артистическая молодежь. У нас весело! Квартирная хозяйка добрая, хоть и бестолковая. Она сдаст вам комнату в мансарде, совсем дешево. Моя соседка Симона – подающая надежды пейзажистка. Она поможет вам пройти вступительный экзамен в академию. Если повезет, дадут стипендию. Поговорите с отцом, объясните, что хотите жить самостоятельно, и уезжайте. Я так и поступила, и ни капли не жалею.
– Милая, дорогая Аннет! – от нахлынувших чувств Линда прижала руки к груди. – Вы открыли передо мной окно надежды. Вы станете моей спасительницей! Но прошу, ни слова папе! Пусть это будет нашей тайной. Заговор бунтарок! Когда вы возвращаетесь в столицу? Через два дня? Решено, я уеду с вами. Оставлю папе письмо и все объясню. Он будет рвать и метать, но я уже улизну на свободу!
Аннет опешила. Линда собиралась действовать в точности по сценарию фильма «Беглая дочь». Такой решительности она не ожидала, но идти на попятный было поздно. Кажется, Максимилиан разделил ее опасения, потому как сухо произнес:
– Ваш план не кажется мне разумным, Белинда. Подумайте хорошенько, прежде чем сделать это шаг.
– Миленький, добрый господин Молинаро! – бургомистерская дочь схватила его за ладонь и потрясла. Максимилиан моментально улыбнулся, вложив в улыбку все свое обаяние. – Обещайте, что не проговоритесь папе. Он бывает несносным букой.
– Вы ставите меня в неловкое положение, сударыня, – покачал головой Максимилиан, однако улыбаться не перестал. – Могу лишь обещать, что не заведу с ним этот разговор первым. Однако я намерен провести серьезную беседу с вами. На правах старшего и более опытного человека – на правах мужчины, в конце концов – я должен разъяснить, что вы поступаете несправедливо по отношению к вашим родителям.
– Оставьте свои нравоучения, господин Молинаро, – возмутилась Аннет, раздосадованная его типично мужским высокомерием. – Линда – совершеннолетняя и вольна поступать, как захочет.
– С вами я тоже побеседую. О том, как нехорошо вмешиваться в чужие семейные дела, – пригрозил Максимилиан. Тон его был суров, и Линда всполошилась.
– Мне пора бежать, а то папа хватится, – сообщила она. – Увидимся вечером в театре, Аннет.
Затем приблизила пухлые губы к ее уху и жарко прошептала:
– Там обсудим детали побега. Чтобы ваш шеф не слышал. Он бука, но премилый, не так ли? Он разведен, верно? А невесты у него нет? Интересно, ему нравятся блондинки?