Духи молчали, но кожей чувствовала: сейчас повторится полный боли и страданий вой, от которого некогда едва не сошла с ума.
— Ну? — нетерпеливо поторопил Эллан, перебрасывая посох из руки в руку, легко, как пушинку.
— Мы в ловушке, — опустив голову, признала правоту любовника и тихо добавила: — Прости.
Не могла я ему сейчас сказать «вы».
Дрожала, ощутив внезапный могильный холод. Посреди голых камней он казался и вовсе нестерпимым.
Не прижаться, не уткнуться лицом в грудь Эллана. Он наверняка все чувствовал, но не спешил раскрывать объятия. Правильно, милый, не надо. Пока ты утешаешь, подкрадется смерть.
Неужели сейчас вновь появится Шепчущий? Помнится, в прошлый раз он заманивал точно так же — маминым голосом. Видимо, Шепчущий каким-то непостижимым образом выяснял тайны и страхи каждого, создавал иллюзию, запускал в зал и отбирал душу.
— Мамы здесь никогда не было, верно? Голос — обманка?
Эллан не ответил и поднял палец, призывая к тишине.
Голос зазвучал вновь, явственно, отчетливо.
Перед Элланом сгустилась дымка, воздух пошел рябью — лорд плел очередную паутину колдовства. Пальцы работали быстро и четко, без единого слова. Предельно сосредоточенный Эллан уставился в одну точку, со стороны казалось, он окаменел.
Сотканная же из воздуха картина обретала материальность.
Я увидела женщину с рвано остриженными светлыми волосам в длинной ночной рубашке. Большой живот до предела натягивал ткань. Под рубашкой ничего нет: отчетливо видела выпуклости сосков и контуры большой налитой груди. Босоногая женщина до побелевших костяшек сжимала кинжал.
Гулко прозвучали в тишине знакомые слова: «Уходи, ланг».
Картинка мигнула и сменилась на другую. Мама лежала на полу. Рубашка задралась до шеи, кинжал валялся рядом. Женщина силилась его достать, но не могла: мешал мужчина. Он… он насиловал беременную! Пальцы грубо сжимали грудь, толчки сотрясали бедра и живот несчастной. Лица мерзавца не видно, но и без него понятно: магистр Онекс. Значит, вот, как я родилась, вот как на самом деле поступил мой так называемый отец, который столько лет морочил голову мнимым родством. Обманул, изнасиловал и добил, когда ребенок издал первый крик.
Омерзительно!
Отвернулась, чтобы не слышать довольного сопения ланга и стонов матери. С удовольствием бы подняла кинжал и воткнула в спину магистра. И не просто, а провернула.
— Жаль, он мертв, а то бы подсказал, как лучше.
Эллан хлопнул в ладоши, и картинки прошлого исчезли.
Недоуменно глянула на него, силясь разгадать смысл последней фразы.
— Тот ланг. Вы мечтали его убить, но, насколько я знаю, он уже ушел к предкам. А так бы, будьте уверены, помог свершить месть. Простите за увиденное, но вы жаждали найти мать…