— Ну чего нервничаешь? — спросила камеристка, наблюдая, как госпожа ходит из угла в угол. — Хороший праздник получился. Вполне милый. И хорошо закончился, что немаловажно.
— Хорошо закончился? — Лиля растерянно остановилась. — Да… хорошо… Но все могло быть иначе, если бы Блай не уговорил Риккона уехать раньше. Мы бы сняли маски и обязательно встретились с Кольбером.
Матильда помрачнела.
— Ты права, — вздохнула она. — Я совсем забыла это глупое правило — открывать лица на рассвете. Так приятно вновь вернуться в придворную суету. Ты даже не представляешь, как много это для меня значило.
Лиля искоса глянула на подругу и вдруг усмехнулась:
— Ты даже надела совершенно неподходящее платье.
— Я смотрелась ужасно?
— Нет, выглядела ты шикарно, но платье было неподходящим, — все больше веселясь, продолжила она. — Как такая воспитанная, благородная и щепетильная леди могла облачиться в столь вульгарный наряд?
— И вовсе он не был вульгарным, — запротестовала камеристка, но, разглядев смешинки в Лилиных глазах, с облегчением улыбнулась. — Ты не злишься?
— На что?
— На то, что решилась взять с тебя пример.
— Я даже горда. Совсем немного.
— Немного?
— Ну ладно, я очень горда. Лед в твоем сердце тает, еще немного, и я раскопаю под этой надменностью настоящего человека!
— Что за глупости, вовсе нет никакой надменности! — отмахнулась Матильда.
— Конечно-конечно, — протянула Лиля.
Камеристка засмеялась, но как-то тихо, чуть натянуто.
— Я очень скучная? — вдруг спросила она.
Лиля удивленно пожала плечами и, заметив, что это не просто вопрос, а нечто действительно волнующее подругу, нахмурилась:
— Ты не скучная. Ты просто очень-очень правильная.
— И это плохо?
— Нет, просто… — Лиля замялась, не зная, как лучше объяснить. — В жизни иногда должно быть место радостям. На маскараде ты была такой непосредственной, живой, задорной. Даже Риккон с Блаем улыбались.
— Я надеялась, что в маске никто не узнает. — Матильда выпрямила спину. — Они смеялись надо мной?
— Кто? Риккон и Блай? Нет, что ты, им все понравилось!
— Надо же… странно… — пробормотала она. — Ему тоже…
— Кому? — тут же ухватилась за обмолвку Лиля. — Тому, с кем ты веселилась? Кто это был? Кольбер?
Матильда изумленно округлила глаза:
— Ты думаешь, я совсем сошла с ума, чтобы проводить вечер в компании человека, который убил моих родителей?
— Мне показалось…
— Что Кольбер мог нацепить костюм шута? — Камеристка хмыкнула. — У него слишком большое самомнение для этого.
Лиля не сводила взгляда с подруги и прекрасно видела, как та покраснела. Определенно тут крылась тайна, и Лиля намеревалась выяснить все до конца, тем более что разгадка, похоже, лежала на поверхности.