Обращение к той эпохе и тому миру, который обозревал наш воображаемый наблюдатель северной части Евразийского континента, делает понятными трудности, ожидавшие попытки организации сколь-нибудь сложного общества на этой территории. Прежде всего, встает вопрос, для чего вообще могло бы понадобиться обитателям Северной Евразии объединяться. Жители тундры, охотники и рыболовы тайги и лесов и даже земледельцы зоны смешанных лесов с их подсечно-огневым способом ведения сельского хозяйства были ограничены в расширении своей социальной организации теми экологическими нишами, которые они занимали и от которых целиком зависели. Слишком тесное соседство угрожало подорвать численность дичи, затрудняло поиск нового участка леса под пашню поблизости от заброшенного, так что особого хозяйственного смысла в объединении не было. При существовавшей ничтожной плотности населения главную внешнюю угрозу могла составлять лишь немногочисленная группа других охотников или земледельцев: большая семья или племя, то есть такая же элементарная социальная группа. Более масштабное нашествие на затерянные в лесу небольшие поселки было маловероятно. Низкая интенсивность контактов даже между дружественными и родственными группами, отсутствие хозяйственных и военных стимулов к интеграции замедляли процесс усложнения общества.
Кочевники вошли в историю в образе огромных орд, сеющих смерть и разрушение на своем пути. На самом деле плотность населения в степи (а тем более в полупустынях и пустынях) ничтожна и малопластична — в отличие от оседлого населения, плотность которого способна многократно возрастать. Число кочевников всегда было сравнительно невысоким, но они обладали высокой мобильностью. Кроме того, в отличие от жителей лесных зон, кочевники способны на долгое время собираться большими скоплениями — при условии организованного совместного кочевания, позволяющего планомерно переходить на нетронутые пастбища. Именно кочевники создали первые масштабные политические образования в северной части Евразии: скифское царство в Северном Причерноморье (с VII века до н.э.), «империю» Хунну на северных рубежах Китая (III−II века до н.э.), Тюркский каганат, который в VI веке н.э. распространил влияние на всем протяжении степной полосы от Маньчжурии до Северного Кавказа. Степные конфедерации могут возникать по внутренним причинам, в результате противостояния различных групп кочевников (из-за передела пастбищ или попытки подчинить соседей). Однако, по мнению исследователей кочевых обществ, устойчивость большим союзам кочевников (на десятилетия и даже века) придает только соседство развитых оседлых культур, с которыми они вступают в своеобразный симбиоз.