В этом смысле воинственная и разрушительная пассионарность германо-скандинавской мифологии сравнима с этим самым разрушительным вирусом. Эта мифология именно войну и насилие превращает в религию, а стремление к коллективному самоубийству облагораживает с помощью героического покрывала в виде такого понятия, как «волей к смерти».
Если говорить о болезненной прививке, которой явились для континентальной Европы так называемые Тёмные века, то, прежде всего, надо учесть, что процесс христианизации погасил варварскую воинственную пассионарность германских племён, придав ей некий благородный рыцарский оттенок. Такими стали литературные памятники англо-саксов «Беовульф» и поэма немцев, живших на Западе вдоль берегов Рейна «Песнь о Нибелунгах». Но совсем другое дело обстоит с наследием германских племен, поселившихся в далёкой и изолированной Исландии. Здесь эта дикая пассионарность почти не угасла, ибо христианизация в данных землях была во многом формальной и слабой. Эта слабая христианизация не смогла погасить той разрушительной пассионарности, которая в раннем Средневековье взорвалась походами викингов и докатилась даже до берегов Америки в виде «слепого» открытия варварами далекого континента, который они посетили задолго до Колумба и приняли его за свою мистическую Вальгаллу, страну погибших героев, чертог, в котором, согласно скандинавской мифологии, обитают воины, павшие в бою.
Откуда же берётся эта самая дикая, ничем не сдерживаемая пассионарность германцев? Кстати сказать, не стоит думать, что насилие и стремление к нему – это черта исключительно немцев. Нет. Автор далёк от всякого рода национализма. Пассионарность и, причём, садистская будет свойственна всем примитивным народам, делающим лишь первые шаги в сторону создания цивилизации. Объясняется это тем, что на ранних стадиях развития любого общества человек почти не отделён от окружающей его природы. Природа властвует над ним полностью, а насилие является неотъемлемой частью природы. Именно об этом пишет знаменитый биолог К. Лоренц, лауреат Нобелевской премии, в своей книге «Так называемое зло». Когда мы говорили об античности, то вспоминали А.Ф. Лосева и его высказывание о том, что садизм и насилие присущи всякому язычнику и что садистами были не только римские императоры, но и герои Гомера. Французский культуролог р. Жирар в своей книге «Сакральное и насилие» прямо утверждает, что именно бытовое насилие вакханалий, устраиваемых в честь бога вина, лежит в основе греческой трагедии и, более того, искусство – это, вообще, результат «переплавки» бытового насилия в художественные формы. Поэтому мы можем сделать следующий вывод: любая ранняя языческая цивилизация буквально переполнена насилием, которое диктует ей окружающая Природа. А для самой Природы насилие является одной из форм существования. И лишь развитая цивилизация способна смягчать нравы, переводя бытовое и природное насилие в область ноосферы, так как культура – это не что иное, как «вторая природа». Но вернёмся к нашим варварам германцам, чей уклад жизни ещё полностью зависит от окружающей дикой и очень суровой природы Исландии.