Прожектерство! Время, мол, не то - война, не до этого.
Спасибо еще Иван Осипович добрым словом поддерживал.
Надают вот так, надают, - явишься домой, как проперченный, а парторг свое: "Не уступай, Максим, кровь из носу, а не уступай!" - "Да ведь тяжело, - говорю, - Иван Осипович!" А он ругается: "Ты вон какой бугай здоровый - сдюжишь, не для себя стараешься!"
Ну вот так и старался, как мог. Зато, не хвалясь, скажу тебе: другие колхозы в районе за четыре-то года войны повытягпвались, а наш если не полной чашей фронтовиков встретил, то около того. Даром что против других вдвое всего сдавали. И плюс к тому - овощи да фрукты...
Отгуляли мы Победу, смотрю - стал мой Карл Леонхардович задумываться. Как прикину, бывало, что уехать может - прямо не по себе станет. Размахнулись мы тут с садом да теплицами широко, вперед если заглянуть так еще круче размахнемся. Уедет в такое время - как косой по ногам. А как не отпустишь, скажи?.. Ну, он молчит, и я молчу. Потом невтерпеж стало пришел к нему, сел, поговорили о том, о другом, я напрямик и спрашиваю: "Бросишь нас, Карл Леонхардович?" Подает он мне письмо какое-то, читаю и вижу, что конец нашей работе приходит. Пишет ему заместитель министра сельского хозяйства республики, назад зовет. Письмо почтительное, начинается: "Дорогой Карл Леонхардович", заканчивается: "С искренним уважением". Что тут поделаешь - сам все понимаю. Я так это бодренько ему: "Ну что ж, Леонхардыч, прощаться, видно, будем?" Опустил он голову, по столу пальцами стучит. Долго молчал, а сказал коротко: "Нет, не будем". Я, конечно, возликовал, а виду не подал. "Не понимаю, - говорю, - Карл Леонхардович, какой тебе резон оставаться?" Смотрю - нахмурился мой главный садовод. "Атакой, - отвечает, - смысл.
Привык я тут, с садом до конца не довели". И засмеялся - легко эдак как-то. "Человек я, - говорит, - старый, а тут на свежем воздухе, смотришь, и подольше поживу!
Трудно мне сейчас в кабинетах высиживать". Веришь - ну прямо обнял бы его в эту минуту; жаль, не приняты у мужиков такие нежности. Стукнул я его на радости по плечу так, что он чуть со стула не свалился; он меня - в ответ, так и объяснились...
Максим Петрович смущенно усмехается и тут же грубовато упрекает:
- А ты не веришь, что до села сад дотянем? Хвастуны, мол, да?
- Верю теперь, Максим Петрович.
- То-то - "верю"! С такими людьми землю перевернуть можно, не то что сад развести!
- Что же, так он в Эстонии больше и не был?
- Почему не был? Два раза в отпуск ездил. Съездит, старых товарищей повидает, приоденется - и домой. Он у нас, знаешь, какой модник? Видал, в каком костюме ходит? Это в будни. А погляди на него в праздники или когда в город в театр соберется. Макинтош, шляпа, галстук, одеколончиком сбрызнется - все как надо.