Менелай.
Обратись теперь к народу с речью, как велит обычай.
Кориолан.
Позвольте мне его не соблюсти.
Не в силах я стоять перед толпою…
Молить ее отдать мне голоса.
Сициний.
Избранье без народа — незаконно,
А он не даст обычай нарушать.
«Кориолан», II, 2
Но Древний Рим того времени — республика, а в Англии наследственная монархия. «Голос» народа в государственных делах Рима, конечно, не может служить критерием для оценки положения вещей в Англии. Наиболее характерна в этом смысле беседа горожан на лондонской улице в дни, когда распространилась весть о смерти короля Эдуарда IV.
Первый горожанин.
Сосед, день добрый! Вы куда спешите?
Второй горожанин.
Скажу вам правду, я себя не помню. Слыхали вести?
Первый горожанин.
Да, король (Эдуард IV. — М. Б.) наш умер.
Второй горожанин.
Плохие вести; уж добра не ждите.
Боюсь, вся наша жизнь пойдет тут прахом.
Третий горожанин.
Тревожное нам время предстоит.
Второй горожанин.
Нет, правда, все сердца дрожат от страха.
Ты, с кем ни говори, — глядит он грустно,
И полон ужаса печальный взгляд.
Третий горожанин.
Пред бедствием всегда бывает так!..
«Ричард III», II, 3
Казалось бы, о какой роли народа в истории можно говорить, будучи свидетелем данной беседы? Не значит ли это, что можно согласиться с мнением, будто народ у Шекспира не представлял самостоятельной, а тем более решающей, политической силы, с которой должны были считаться власть имущие? Отнюдь нет. Из истории, воссозданной в хрониках, следует вывод иного рода: народ не только свидетель событий, даже когда он не проявляет свою волю в самостоятельных действиях, его отношение к событиям (выраженное как «настроение», ропот, недовольство и т. п.) — фактор, определяющий их течение и исход. Ричард Глостер, замысливший овладеть короной, хорошо учитывал это обстоятельство. Поэтому он счел нужным призвать лорда-мэра Лондона для объяснения «причин» столь поспешной (без суда и следствия) казни Гастингса; поэтому и было поручено проповеднику Шоу публично отрицать законность брака Эдуарда IV с Елизаветой Грей и, следовательно, законность титула его наследников; поэтому Бекингем и отправился в ратушу столицы, чтобы подготовить горожан к предстоящей коронации Ричарда Глостера. В конечном итоге отвращение народа к узурпатору и тирану и предрешило его скорое падение. Желал Шекспир или нет, он увидел в народе силу, которая только своей «эмоциональной реакцией» на происходящее поворачивает ход политических событий. Хотя роль масс сводится, как правило, к одобрению или порицанию тех или иных поступков правителей и происходящих событий, с ними явно приходится считаться.