Ещё то княгинюшке Плеяне горем показалось, государыне-царице за досаду сталось. И пришла она к царю Святогору, и ему сказала таковое слово:
— Уж ты гой еси, царь-государь, муж мой Святогор! В нашем царстве-государстве ныне шум, раззор! Уж ты дай-ка нам на Дона лютую управу! Урезонь грозою княжьей ты его на славу!
И тогда ответ держал мудрый Святогорушка:
— Гой еси, Плеянушка, ласковая жёнушка! Так ведь мне сражаться с ним — с зятем милым-дорогим, не по чину, не по праву… Ты ж сама найди управу! Тьму рядовичей бери, если мало — две бери. Сверх того бери в сраженье сколько нужно ополченья! Отшиби-ка ты у Дона буйную головушку, отвори-ка ты ему руду-алу кровушку…
И Плеянушка сзывала во ту пору на сраженье княжьи рати с ополченьем. И сама их повела в чисто полюшко, на широкий дол — да на раздольюшко.
Как те рати проезжали, так княгиню укоряли:
— Уж ты, мать-княгиня наша! Хоть на то и воля ваша — не побить нам Дона в поле, на широком том раздолье!
* * *
А в Турдакском поле турьем — там гулял сам Дон сын Сурьи. Он съезжал с гор Алатырских к Святогоровым горам.
Ездил там он по холмам, по широким по долам вместе с воином предивным — Паном, дружкой-побратимом. К ночи захотел вздремнуть сын Сурьи — под сосной высокой с кроною широкой. И наказывал тому — побратиму своему:
— Ты теперь до свету бди, друга не буди! Но лишь только ты, сын Вия, встретишь рати те лихие, что меня повсюду ищут, в чистом поле рыщут, — свистни-гикни, чтоб от крика обломилася сосна, пробуди меня от сна!
Сам же лёг он отдыхать, под сосною почивать. Тут в ночи наехали рати цареградские, стали рыскать и искать в поле зятя царского.
Как узрел Панчутка Вийич в свете лунном рать, так не стал он Дона звать, — сам на битву выезжал и те рати потоптал. Руки-ноги поломал, а коней в овраг бросал. Бился ночку всю до свету, многих он побил до смерти.
Дон тут встал от крепка сна, глядь — не сломана сосна. Войско вкруг его лежит, а Панчутушка стоит в поле бранной славы средь ручьёв кровавых.
Говорит Панчутка:
— Спал ведь ты нечутко. Я же до зари вставал, все колосья сжал!
Осерчал на друга Дон, распалился люто он:
— Не твоя была забота, не твоя работа — в поле побивать княжескую рать! А твоя работа — кашу мне варить, мне слугою быть!
И поехал к Цареграду, ко его Златым вратам, ударял по верееям, — булавой булатной бил и врата свалил. После в город он въезжал и средь площади теремной он копьё вонзал.
— Ратники вернутся в град, коли вы хотите… Вы же мне за это выкуп заплатите, выше древка навалите серебра и злата, дайте дар богатый! Камни самоцветные, жемчуга заветные!