Взамен тайнописи, состав для которой все равно вытек, конструктивный оптимист Ощепков предложил использовать шифрование донесений. Код он предлагал примитивный (он не был криптографом и явно не был связан с этой работой до революции), но все же: первая цифра должна была обозначать страницу книги-ключа (ею был избран «Русский орфографический словарь»), вторая — порядковый номер соответствующего слова. Однако предложенная резидентом система оказалась слишком сложной для руководства разведотделом и кто-то (Бабичев или Заколодкин, но, скорее всего, последний — в силу служебного положения) «красными чернилами начертал на этой бумаге: “Долой код!”», оставив японских дешифровщиков без работы
[222].
Как мы помним, еще одной составляющей, осложнявшей работу «Д. Д.» на Сахалине, оказалось требование Бурлакова перевести японские уставы на русский язык. Аркадия уже перекинули на новый участок работы — в Маньчжурию, но это ничего не изменило. Номер 1/1043 пересылал из Токио запрошенные книги по военной тематике на японском языке и со временем начал понимать, что их никто не переводит и, соответственно, не читает. Его начальники попросту не понимали, что они получали, что держат в руках. Это следует из донесения Ощепкова из Токио: «<Запрошенные вами> данные об авиации и воздухоплавании частью уже были представлены. В дальнейшем я буду все писать на русском языке, насколько позволит мне возможность, так как по моему заключению часть высылаемых мной материалов на японском языке или переводится очень медленно, или совершенно не переводится. Заключаю я это из тех заданий, которые повторяются несколько раз».
Дальше — больше. Сменивший Бабичева помощник начальника разведотдела Шестаков (вероятно, Виктор Николаевич) «творчески развил» идеи своих предшественников. Направив в Токио короткий запрос, состоящий из шести пунктов, он снабдил его грифом «Строго секретно. Уничтожить при малейшей опасности». Профессиональный разведчик Ощепков, отдающий себе отчет в том, что он все время находится в опасности, уничтожил запрос немедленно, о чем, будучи бездарным бюрократом, сообщил Шестакову. Тот не согласился с тем, что опасность уже наступила, и пометил в досье на Ощепкова, что резидент номер 1/1043 не выполнил требования штаба округа и его личные «примерные указания о способах хранения секретных бумаг»[223]. Назревал серьезный конфликт. Не знавший об этом Японец продолжал дотошно выполнять свой же план развертывания разведывательной работы в Токио, неуклонно двигаясь вперед по извилистому пути разведчика.