Соединенные Штаты желают вооружить страны НАТО ракетами средней дальности. Средней — ведь это не так уж опасно, не правда ли? Но «средние» они лишь в сравнении с межконтинентальными. Для Европы же с ее короткими расстояниями и для европейской части Советского Союза — это ракеты стратегические, рассчитанные на достижение решающих целей.
Что произошло в Европе, что изменилось в соотношении сил НАТО и стран Варшавского Договора? Почему возникли эти евроракеты? Никаких изменений не произошло. Советский Союз не прибавил ни одной ракеты к уже существующим в этом регионе, ни одного танка, ни одного солдата. Стоят друг против друга войска двух лагерей, ничего с этим пока не сделаешь. Ждем ратификации ОСВ-2, чтобы начать переговоры об ОСВ-3, наладить процесс разоружения в Европе.
И вдруг, почти как об уже решенном деле, заговорили про «модернизацию» с пресловутым «до». Это вновь прорвалась реакционная сила с ее слепой жаждой военного превосходства над Советским Союзом, с ее отчаянным стремлением сместить ядерный баланс в свою пользу.
Но в Европе живут люди. Они не хотят войны, и это так естественно. В череде бесчисленных поколений землян они хотят прожить свой единственный, отпущенный им срок, такой, в сущности, небольшой, куда же его еще сокращать. И вот поднимается пляска ведьм большой пропаганды. Коварство машет над всем миром беленьким платочком адского замысла. Все средства массовой информации приведены в движение.
Европейцу то доверительно шепчут на ухо, то оглушительно орут в лицо: советская угроза! Коварство этого мифа XX века превосходит глубины шекспировского воображения. Пытаются свести с ума миллионы людей — не одного венецианского мавра. Американской реакции нужна Европа, потерявшая голову и сослепу готовая поддержать страшную провокацию.
Что делает в ответ советская сторона? Она снова зовет к разоружению, принимает на себя обязательство в одностороннем порядке сократить численность своих войск в Центральной Европе на двадцать тысяч человек, вывести оттуда тысячу танков и другую технику и выполняет его. И — переговоры незамедлительно. И — готовность сократить количество своих средств средней дальности, если такое оружие не будет дополнительно размещено в Западной Европе. Мы можем гордиться последовательностью такой политики, хладнокровием, мудрым долготерпением советского руководства.
Что же нам отвечают идеологи Запада после первых дипломатических поклонов и волн одобрения в той массовой среде, где люди мыслят не категориями антикоммунизма, но понятиями жизни, любви, смерти, постоянных забот и нечаянных радостей? Нам отвечают: нет, сначала мы будем вооружаться, а переговоры потом. И торопят самих себя — скорее, скорее!