— И маг он сильный, — будто и не слышала меня целительница, — Слишком сильный для того, чтобы сын смог его обмануть…
— Вы хотите сказать… Вы верите в то, что я действительно совратила четырнадцатилетнего ребенка?.. — в ушах загудело, стало нечем дышать…
— Рене. Да успокойся ты! — пробился сквозь гул голос начальницы.
Под нос сунули колбочку с успокоительным:
— Пей!
Я послушалась.
— Сама еще ребенок, — проворчала миледи Бартон. — Только что лечишь хорошо…
— А меня Генри бросил, — внезапно сказала я.
— Есть что-то хорошее и в этой истории, — неожиданно услышала я в ответ.
— Что?!
— Он мне не нравился, — отрезала начальница. — Твой жених. Не нравился — и все.
— Тяф! Чифф…Фырррр.
Я гладила рыжую шерстку, не зная, что сказать. С одной стороны — недопустимо такое слушать про близкого человека. С другой стороны — он сам меня сегодня и бросил…
— Итак, милорд Гилмор… — не обращая внимания на мои чувства, продолжила целительница. — Заместитель командующего Тигверда. Командир розыскников, которых в империи называют нюхачами. Говорят, они способны по запаху найти все, что угодно. И кого угодно. Личный друг — и командующего Тигверда, и милорда Милфорда — бывшего начальника имперской контрразведки. Кристально честный, прекрасно воспитанный, безусловно преданный императору. Вдовец. Сын — единственный, любимый. И возникает вопрос…
— Какой?
— Все тот же… Как такого отца — смог обмануть мальчишка? Потому что, если милорд Гилмор принесся — да еще и в таком гневе, то был уверен, что сын сказал правду.
— Не знаю, — я вздохнула с облегчением. Мне верят!
— Перед тем, как появится его величество, необходимо выяснить этот вопрос. Я, конечно, далека от мысли, что юному баронету удастся обмануть самого императора. Однако…
Миледи Бартон допила вино. И ушла.
В моей спальне наверху был огромный шкаф. Задняя стенка отодвигалась, открывая лесенку, которая вела прямо на крышу. Когда бы я ни решила полюбоваться закатом — Чуфи была уже там. Ждала меня.
Мы часто сидели на крыше и смотрели на закат. Лисы обожают смотреть на закат. Это их любимое времяпрепровождение. К рассветам, кстати, они равнодушны.
Но не Чуфи приучила меня. Мы просто в этом плане были схожи. Любоваться закатами научила бабушка.
— Плохо, девочка… Плохо…
— Почему плохо, бабушка? Красиво!
— Цвет не тот. Кровавый закат к беде. Рыжий — к счастью. Давно его не было, рыжего заката.
Мы гадали на закатах, собирали травы, топили зимой почерневший камин. Рыжий закат, о котором говорила бабушка, я видела лишь однажды. В тот год учитель Ирвин забрал меня в Академию. А тогда, когда бабушка испугалась огнем полыхающего неба, горе случилось в деревне — умерла старая травница Ривва. Вот и думай — верить во все это или нет.